Читать «Вихри Валгаллы» онлайн - страница 328

Со стороны могло показаться, что громадный корпус броненосца сейчас выйдет на редан, как торпедный катер.

От проникающего под черепную коробку звенящего гула начинали ныть даже корни зубов. Говорят, что на немецких дизельных «карманных линкорах» при полных оборотах вылетали заклепки из корпуса, а у механиков в машинном отделении шла кровь из ушей. Вахтенные же офицеры на мостике обменивались записками, поскольку нормально разговаривать там было невозможно.

Штурман отмахнул рукой с зажатым в ней секундомером. Воронцов тут же дернул ручку телеграфа на «Малый». Гул и грохот почти тотчас же стихли. Стал слышен звук обтекающей корпус волны.

— Двадцать три с половиной узла, господин адмирал, — доложил лейтенант, наскоро произведя в уме вычисления.

— Потрясающе. На семь узлов больше проектной. Но это же совершенно невозможно. Даже получаса такого хода невозможно вытерпеть… Да просто набор корпуса не выдержит, не говоря о барабанных перепонках. — Колчак выглядел более раздраженным, чем обрадованным. Так старые парусные адмиралы не могли смириться с дымящими, пыхтящими, шлепающими плицами по воде первыми пароходами-фрегатами. Невзирая на все их тактические преимущества.

Воронцов и сам особого удовольствия не испытывал, хоть и имел большой опыт службы именно на дизельных кораблях. Однако вежливо возразил:

— Это ведь был форсаж. При скорости семнадцать-восемнадцать узлов шум двигателей вполне терпимый. А если в бою потребуется дать «Полный», так немного и потерпеть можно. Все-таки лучше грохот дизелей, чем рвущихся на палубе снарядов. И еще, Александр Васильевич, строго говоря, эти старички нам потребуются для одного-единственного выхода в море…

— Вы все-таки настаиваете?.. — как-то обреченно спросил адмирал, хотя все давно было обсуждено и решено. И он не был трусом, подтвердил это своей жизнью и смертью, однако тяжкий опыт трех подряд проигранных войн (японской, мировой и гражданской) ощутимо давил на психику. И ему, начитавшемуся в одиночке Святоотческих откровений, больше всего хотелось сейчас воскликнуть: «Да минет меня чаша сия!»

— Другого выхода нет, Александр Васильевич. Могу только в успокоение вам добавить, что вы видели еще далеко не все приготовленные вашим бывшим союзникам сюрпризы.

Адмирал молча махнул рукой в тугой перчатке и отвернулся. Долго, минут десять, молча наблюдал кильватерную струю за кормой броненосца, смотрел на загроможденные шлюпбалками, катерами и вельботами, раструбами вентиляторов, скорострельными пушками шканцы и спардек броненосца. Может быть, представлял, какой здесь начнется кромешный ад после попадания нескольких пятнадцатидюймовых снарядов. Видел уже подобное в Порт-Артуре. И думал, не отказаться ли, пока еще есть возможность, от навязываемой ему авантюры.

Потом снова обратился к Воронцову:

— Ну, я все понимаю. Вы решили в очередной раз изменить ход истории. Скорее всего это у вас получится. Но на благо ли это будет?

— Не совсем понял вашу мысль. Любое целенаправленное действие меняет ход истории. Николай II в июле четырнадцатого, когда принял решение о мобилизации, да и вы сами, согласившись возглавить белое движение, изменили ее очень основательно, — прикинулся простаком Дмитрий. — Только удалившись в скит и полностью порвав связь с миром, можно ухитриться никак не влиять на исторические процессы. Да и то… Разве Александр I, превратившись в старца Федора Кузьмича, не повлиял на судьбу России фактом своего в ней отсутствия, а также сложившимися вокруг этого легендами? Я говорю, конечно, не об обывателях вроде Акакия Акакиевича, роль которых в мире исчезающе мала, а о людях должного уровня и способностей. И вообще, Александр Васильевич, вы предполагаете, что существует абсолютно детерминированное, как чугун в форму отлитое будущее, которое обязано наступить с непременностью восхода солнца, а мы неразумными действиями способны таковому помешать? Но если оно предопределено непреложно, так тем более…