Читать «Плотин, или простота взгляда» онлайн - страница 8

Таким образом, мы не осознаем этого высшего уровня себя, являющегося нашим "я" в Божественной мысли – или, иначе говоря, этой Божественной мысли нашего "я", несмотря на то, что оно есть часть – причем высшая часть – нашей души, Но можем ли мы действительно сказать, что "мы" – это нечто нами неосознаваемое? И как объяснить такую бессознательность?

"Мы... Но кто же это "мы"?.. Тó ли мы существо, которое пребывает в Духе,* или то, которое присоединилось к нему и родилось во времени?

До своего рождения мы были другими там, навepxy... мы были чистыми душами, мы были Духом... мы были частицами духовного мира, не усеченными и не отделенными от него. Но и сейчас мы от него не отделены. Только теперь к первоначальному существу присоединилось другое, жаждавшее бытия и нашедшее нас... оно соединилось с тем, кем мы были... И мы стали ими обоими; мы уже не одно то, чем являлись раньше; иногда мы лишь то, что к нам примкнуло, – это когда духовное существо перестает действовать и, в определенном смысле, удаляется" (VI 4, 14, 16).

* Обычно я переводил греческое слово nous как "Дух", а греческое noetos как "духовный". Французские переводчики, в первую очередь Э.Брейс, обычно переводят эти два слова как "ум" и "умопостигаемый". Я решился употреблять слова "Дух" и "духовный" (немецкие переводчики часто употребляют Geist и geistig), чтобы как можно лучше передать мистический и интуитивный характер плотиновского "Ума". См. по этому поводу A.J.Festugiére, "Personal Religion among the Greeks". Sather Lectures, 1952, Berkeley, 1954, p. 45.

Сознание – угол зрения, центр перспективы. Для нас наше "я" совпадает с этой отправной точкой, позволяющей нам созерцать весь мир или нашу душу; иначе говоря, чтобы психическая активность нам принадлежала, она должна быть сознательной. Таким образом, сознание – и наше "я" – находится, подобно средоточию, или промежуточному центру, между двумя теневыми зонами, расположенными выше и ниже: безмолвной, не сознающей себя жизнью нашего "я" в Боге, и молчаливой, бессознательной жизнью тела. Путем рассуждения мы можем прийти к мысли о существовании этого высшего и низшего уровня. Но мы не станем по-настоящему тем, что мы есть, пока не ощутим этого. Если бы мы могли осознать жизнь духа, почувствовать в себе биение этой вечной жизни, как можем при желании прислушаться к биению своего телесного сердца, тогда жизнь духа заняла бы все поле нашего сознания, она стала бы нами, она действительно сделалась бы нашей жизнью.

"Чтобы высшая жизнь стала нам доступна, надо, чтобы она завладела центром нашего существа. – Но как? Ведь мы находимся также и на уровне выше центра? – Да, но нужно, чтобы мы это сознавали. Ибо мы не всегда можем использовать то, что нам даровано. Но если мы ориентируем центр нашей души на высшие либо низшие проявления, – то, что было лишь возможностью действия или способностью к нему, становится реальной деятельностью" (I 1, 11, 2).