Читать «Кислородный предел» онлайн - страница 219

Можно было подумать, что мозги у поколения их родителей основательно взбиты советской идеей принудительной скромности, но что-то тут, конечно, было более глубокое и древнее: таким вот равнодушием к излишнему материальному наделены святые старцы, но в то же время — многие обыкновенные земные люди из нашей ныне вымирающей деревни. Монахи живут в присутствии смерти (или, может, в ожидании воссоединения с Богом), деревенские же люди заворожены вековечным круговым движением времени, и смерть для них — часть неслышного, невидимого в городе хода вещей; природа пышно умирает у них перед глазами каждый год, и люди тоже осыпаются, как листья, и сходят, как снег.

— Я что подумал, мать, — сказал он. — Ты, получается, у нас вроде как святая. Ну, по крайней мере аппетиты и запросы у тебя монашеские.

— О, — отвечала мать — монашеские. Монашеские ты бы знал, какие. Ну а ты бы вот хотя бы не разбрасывал окурки где попало, — попросила мать, недовольная, что он высаживает скуренные до фильтра сигареты в ее цветочные горшки. — Ужинать будешь?

— Нет, спасибо.

— Но ведь ты с самого утра… так можно разве?

— Я на диете, Анна Павловна. Я это… очищаю кровь. От шлаков и токсинов.

— От шлаков и токсинов! — простенала мать. — Это как? Сигаретами? Водкой? Да ты же отравленный весь! Ты — белый! Черный весь внутри!

— Так белый или черный? — усмехнулся Сухожилов. — А после девяти жрать вредно. Нет, мать, скажи, кто вообще придумал эту ересь — про «после девяти»? Это как? Ну а если мужик возвращается в десять? В половине второго?

— Что там у тебя на работе? — спросила бесполезно мать, не предвидя иного ответа, кроме самого обтекаемого и никакого.

— Затишье, в общем-то. Мы все теперь в спящем режиме.

На все, что с ним происходило, она имела непогрешимое чутье и даже некое всепроникающее, сродни рентгеновскому, зрение: как раньше она могла увидеть все синяки и ссадины под курткой и штанами мальчика, так и теперь мгновенно различала трепещущие красным злокачественные изменения во внутренней жизни взрослого сына. И сын сейчас не то чтобы пребывал вот в этом спящем заявленном режиме, но бодрствовал так, как повелел Христос своим апостолам в Гефсиманском саду, и даже спал с открытыми глазами, вздрагивая от каждого воспоминания, как ревностно хранимые ей в доме стеклянные банки от грохота близкого товарняка. Как детстве он, переиграв в футбол, вдруг дергал в неглубоком чутком сне ногой, разя враждебные ворота, так и теперь вдруг порывался среди ночи и лежа на боку бежать куда-то, и разница была лишь в том, что эти, современные, сейчасные баталии велись в реальной жизни, а не на футбольном поле.