Читать «Кислородный предел» онлайн - страница 14

— Это в каком же духе? В какую сторону, позволь узнать?

— Да известно, в какую.

— Постой, угадаю! Раздать беднякам все свои миллионы и уйти в монастырь? Вериги на себя навесить и плетьми хлестать, грехи замаливать? Помилуй мя, грешного, так?

— А хотя бы и так, — не дрогнув мускулом, Андрей на это без улыбки отвечает. — Я на святости не настаиваю, в Иоанна Кронштадтского превращаться не обязательно, но хотя бы тщету осознать… Да всего тщету, вот этих миллионов. Что он делал-то до этого всю свою сознательную жизнь — жрал и жрал, сливал и поглощал. Собственность делил с такими же, как он, на двенадцать жизней вперед. Я, конечно, в сознание к нему забраться не могу, не способен проникнуть до самого донышка — все же это особые люди, порода, — но примерно представляю, что за кайф он получал от беспредельной власти над такими мощными потоками бабла, от той игры, которую он делает, орудуя семизначными величинами. Он в виртуальном измерении, он вне земного тяготения — в этом все дело. А в этом виртуальном мире нет ни страданий, ни боли, ни детей-уродов, ни беспомощных отцов, ни голодных, ни холодных. Одна только чистая энергия денег. Ну, ограбил целый полк десантный на какой-то там жилой квартал. Ну, пришли они его мочить, ну, сгорели при этом нечаянно сотни две неповинных людей, но Драбкин-то в открытом космосе блаженствует, где несутся кометы кредитов и траншей, где рождаются черные дыры финансовых кризисов, взрываются сверхновые экономических реформ, и он там — титан, демиург, божество, Вседержитель. Авось теперь прогреет. Людей увидит, разглядит хотя бы в виде обгорелых трупов. Я уже с этим сталкивался: был один такой миллионер, водочный король, дожил до тридцати пяти — пресытился. Все доступно — дома и квартиры, королевы красоты и тачки; член болит от частого употребления, нос — от кокаина… Ну, а дальше что? Я кино, говорит, снять хочу, пригласить Тарантину, втыкаете? Когда в этом мире от всего недоступного не остается ничего, то нужно выходить на новый уровень. И тут кто в искусство, а кто в монастырь… Ничего ему дурного не желаю — не по-христиански это…

— А недавно кто хотел кого-то палками железными?

— Так это эмоции только. Реакция на тупость человеческую, только и всего. Мы, конечно, все ожесточаемся, но у каждого в душе изначально — божественный свет. Только он, наш внутренний источник света, — вроде грязной лампочки в подъезде, что ли. Он под толстым непрозрачным слоем копоти и горит сквозь мохнатую пыль вполнакала.

— И у Драбкина тоже горит? — Сергей-один, внезапно вскинувшись, Андрея вопрошает.

— Ну а чем он хуже? Все — по образу и подобию. Или мы тут с вами будем расизм разводить? Просто Драбкин занят играми чисто интеллектуальными, не до внутреннего света ему, когда вокруг такие массы денег, — пустое и тлен становятся важными и, соответственно, наоборот. Ну и мы в свою очередь тоже суетимся чего-то. Мы об этом внутреннем душевном свете забываем точно так же, как любой из нас забывает о своем самом раннем детстве — от рождения до пяти. За каждодневным выживанием забыли, что смерть вообще-то неизбежна. Ну а если бы мы точно знали, что вот этот или этот вот конкретный человек через пять минут умрет? Каким бы мы его воспринимали? Уродом, которого нужно давить? Считали бы по-прежнему, что вот таких, как он, необходимо убивать, а то и абортировать задолго до рождения?..