Читать «Четыре птицы» онлайн - страница 16

Велимир Хлебников

Виктор Хлебников

Лучизм. Число 1-е

Черный царь плясал перед народом И жрецы ударили в там-там. И черные жены смеялись смелей И губы у них отягчал пэлелэ!. И с нескромным самоварчиком И с крылышком дитя. Оно, о солнце-старче, кум, Нас ранило шутя. Лишь только свет пронесся семь, Семь раз от солнца до земли, Холодной стала взором темь, И взоры Реквием прочли, Черный царь плясал перед народом И жрецы ударили в там-там.

В лесу. Словарь цветов

На эти златистые пижмы Росистые волосы выжми. Воскликнет насмешливо — Только? Серьгою воздушная ольха. Калужниц больше черный холод, Иди, позвал тебя Рогволод. Коснется калужницы дремя, И станет безоблачным время. Ведь мною засушено дремя На память о старых богах. Тогда серебристое племя Бродило на этих лугах. Подъемля медовые хоботы, Ждут ножку богинины чеботы. И белые ель и березы, И смотрят на небо дерезы. В траве притаилась дурника, И знахаря ждет молодика. Чтоб злаком лугов молодиться, Пришла на заре молодица. Род конского черепа кость, К нему наклоняется жость. Любите носить все те имена, Что могут онежиться в Лялю. Деревня сюда созвана, В телеге везет свою кралю. Лялю на лебеде Если заметите, Лучший на небе день Кралей отметите. И крикнет и цокнет весенняя кровь: Ляля на лебеде — Ляля любовь. Что юноши властной толпою Везут на пути к водопою Кралю своего села Она на цветах весела. Желтые мрачны снопы Праздничной возле толпы. И ежели пивни захлопали И песни вечерней любви, Наверное, стройные тополи Смотрят на праздник в пыли. Под именем новым Олеги, Вышаты, Добрыни и Глебы Везут конец дышла телеги, Колосьями спрятанной в хлебы, — Своей голубой королевы. Но и в цветы запрятав низ рук, Та, смугла, встает, как призрак. «Ты священна, Смуглороссья», — Ей поют цветов колосья. И пахло кругом мухомором и дремой, И пролит был запах смертельных черемух. Эй! Не будь сурова, не будь сурова, Но будь проста, как вся дуброва.

Лучизм 3

Усадьба ночью. Чингисхан! Шумите, синие березы. Заря ночная, Заратустра! А небо синее, Моцарт! И, сумрак облака, будь Гойя! Ты ночью, облако, Роопс! Но смерч улыбок пролетел лишь, Когтями криков хохоча, Тогда я видел палача И озирал ночную смел тишь. И вас я вызвал смелоликих, Вернул утопленниц из рек. Их незабудка громче крика Ночному парусу изрек. Еще плеснула сутки ось, Идет вечерняя громада. Мне снилась девушка лосось В волнах ночного водопада. Пусть сосны бурей омамаены И тучи движутся Батыя, Идут слова — молчаний Каины, — И эти падают святые. И тяжкой походкой на каменный бал С дружиною шел голубой Газдрубал.