Читать «Неизвестный Янгель. Создатель «Сатаны»» онлайн - страница 105

– А что было все-таки самым тяжелым?

– Мне Кузьмич доверил проектирование ракет. Сначала я занимался боевыми блоками. Работал с Арзамасом-16. Там у меня много друзей и соратников… Вячеслав Михайлович Ковтуненко был сторонником того, чтобы мы разрабатывали космические аппараты, и у него это получалось. Янгель вначале способствовал этому, дал ему людей. Спутник «Метеор», по сути дела, был сделан у нас, потом его передали другой организации… В общем, определенные успехи у Ковтуненко были, и у него появилась идея отделиться в самостоятельное КБ. Как ни странно, но Кузьмич особо этому не противился, но другие – его помощники и парторганизация – были против, потому что считалось, что и завод нужно будет делить… И Ковтуненко ходу не давали, а я у него был заместителем. Да и космические аппараты начались потому, что особой разницы нет, что именно ставить: боевой блок или космический аппарат… Я заболел и попал в больницу. Вдруг туда мне звонит Янгель и говорит: «Юрий, я тебя должен перевести на основную работу…» «Что значит „основную?“ Я ею и занимаюсь!..» «Нет, – говорит Янгель, – будешь проектировать ракеты…» Для меня это было несколько неожиданно, да и тревожно, потому что я не проектировал ракеты. А эта работа под пристальным вниманием вся и всех… И первое мое задание: ракету из шахты нужно было вытолкнуть. Те шахты с газоходами, которые мы поначалу делали, не давали нужного эффекта…

Из воспоминаний Ю. Сметанина:

«Запуск двигателя в шахте требовал сооружения специальных газоходов, через которые отводилась раскаленная до 3000 градусов струя. Ракета сжигает в секунду до 1,5 тонн топлива, и поэтому легко понять, какие количества газов необходимо отводить. Образно говоря, для одной ракеты нужно было соорудить примерно три шахты. В одной находилась ракета, через две прилегающие отводился газ в разные стороны.

Разработать для такой шахты защитную крышку, которая бы держала, не разрушаясь, давление от ударной волны высотного ядерного взрыва, нам просто не удавалось. Конструкция получалась либо очень тяжелой, и ее трудно было сдвинуть, чтобы быстро и надежно открыть шахту, либо она не выдерживала давления ударной волны.

В докладе о новом типе боевого стартового комплекса доложили и об этой проблеме. Почему-то Хрущеву не понравилось, как мы решаем проблему в целом, и он стал говорить, что мы вольготно себя чувствуем, нет плотности компоновки, не то что подводники, там все компактно! На это один из присутствующих заметил, что де, мол: „Бытие определяет сознание“. Хрущев помолчал и ответил: „Битие тоже определяет сознание“…

Проблему с крышей и миниатюризацию шахтной пусковой установки мы решили тогда, когда внедрили минометный старт. При этой схеме ракета выталкивается из шахты по пусковой трубе-контейнеру пороховым аккумулятором давления. После того, как высота ее полета достигает 15-20 метров, запускается двигатель первой ступени. Старт ракеты происходит над шахтой в состоянии „невесомости“… При минометном старте диаметр шахты удается сделать достаточно малым, близким к диаметру ракеты. При этом и сама шахта, и защитная крыша получаются прочнее, а открыть поворотную крышу, даже заваленную грунтом, гораздо проще».