Читать «На крутом перевале (сборник)» онлайн - страница 33

— Еще не готово?

Достает часы, опаздывает, видно, но хочет дождаться от меня доклада, что работа окончена. Мне же спешить некуда. И я методично начинаю все сначала. Старшина выстукивает пальцами дробь по полке, затем длинной пластмассовой линейкой начинает стучать по голенищам сапог. Только мне незачем нервничать. Я тщательно отполаскиваю тряпку, расстилаю ее на полу во всю длину и, растопырив пальцы, начинаю водить ею влево-вправо, влево-вправо, как при косьбе.

Наконец терпение старшины лопается, и он уступает:

— Выйди!

Мою ведра и кладу их вверх дном в том же порядке, в каком их брал. Полощу тряпки и вешаю их сушиться. Мою руки, опускаю закатанные рукава, подтягиваю ремень, одергиваю гимнастерку, вытягиваюсь перед старшиной, который стоит в нетерпении в углу каптерки с фуражкой в руке, и подношу руку к пилотке.

— Рядовой Вишан Рэзван, второе отделение, второй взвод, докладываю — ваше приказание выполнено!

— А что это ты опять смеешься?

— Я не смеюсь, товарищ старшина!

— Значит, это я обманываю? Ты это хочешь сказать?

— Докладываю вам, что вы не можете обманывать.

— Так ты улыбался или нет?

— Докладываю вам, что не улыбался.

— Смотри, ты и сейчас улыбаешься, скажи, что не улыбаешься.

— Докладываю, что не улыбаюсь!

На самом деле мне доставляло удовольствие улыбаться, и я совсем не прятал улыбку, потому что не смог бы сделать это иначе, как засунув голову, например, в одно из ведер. Я не хохотал, но, несомненно, предательски смеялись мои глаза и губы.

— Ты у меня посмеешься, я тебе покажу. Я заставлю тебя выучить воинские уставы и уважать старших.

— Докладываю вам, что я уважаю старших и знаю воинские уставы.

Неизвестно, сколько бы продолжалось все это, если бы старшина не торопился.

* * *

У каждого свое: у старшины — каптерка с имуществом, у лейтенанта — люди. Один старше званием, другой дольше служит в армии. Лейтенант был молод, просто мальчишка в военной форме. Старшина — служака старый. И если хорошо поразмыслить, то лейтенант больше нуждался в старшине, который распределял обмундирование и мог по своему усмотрению доставить определенные неприятности во время приема или обмена обмундирования. Поэтому молодой офицер вспыхнул, узнав, что его солдат был направлен на работу в нарушение распорядка дня и плана занятий. Разговор шел в каптерке, с глазу на глаз, но находившийся в это время за стеллажами солдат рассказал мне о нем.

— Что произошло с моим солдатом, товарищ старшина?

— Поплакался уже?

— Наоборот, не доложил и за это лишен увольнения из расположения части на два воскресенья.

— Только и всего? Думаю, что он заслуживает нескольких суток ареста.

— За что?

— Понятно, что он не стал докладывать, — не в его интересах, чтобы все знали, что он совершил.

— А что он все-таки сделал?

— Смеялся мне в лицо, товарищ лейтенант. Просто смеялся мне в лицо.

— Можете сформулировать мысль поточнее?

— Я заставил его навести порядок здесь, в каптерке. Сделал он, конечно, не бог знает что, затем начал скалить зубы. Поначалу я подумал, что у него «не все дома», но потом понял, что он просто-напросто хулиган, смеялся надо мной. Надо посадить его под арест.