Довольно… я решен: люблю тебя… люблю.Давно признанию удобный миг ловлю,И с уст трепещущих слететь оно готово.Но взглянешь ты — смущаюсь яИ в сердце робкое скрываю от себяВсе бытие мое вмещающее слово.Бегу тебя… вотще!.. полнаБезумная душа тобою,В мечтах бессонницы и в жарких грезах сна,Неотразимая! ты всюду предо мною.Прилично ль это мне? — Прошла, прошла пораТревожным радостям и бурным наслажденьям,Потухла в сумраке весны моей заря;Напрасно предаюсь привычным заблужденьям,Напрасно! — мне ль тебя любить?Мне ль сердце юное к взаимности склонить?Увы, не в сединах сердца обворожаешь!Все правда!.. но вчера… ты знаешь…Могу ли позабыть наш тайный разговор!Ты резвостью мила; но вздох, но томный взор,Но что задумчивость твоя мне обещают?Сказать ли все тебе? Уж в свете примечают,Что ты не так резва, беспечна и меняБезмолвно слушаешь. Вчера рука твояМоей не покидала.Она в руке моей горела, трепетала,И ты глядела — на кого?Глядела на меня, меня лишь одного…Я видел все… да, я любим тобою!Как выражу восторг я сердца моего?Теперь заранее нам должно меж собоюСогласно начертать сердечный договор;Мы тем предупредим семейственный раздор,Неудовольствия и неизбежны споры.Вот первая статья:Мы будем жить одни, глаз на глаз, ты да я.Здесь тьма насмешников, которых разговорыКипят злословием; ехидных языковЯ, право, не боюсь; но модных болтунов,Кудрявых волокит, с лорнетами, с хлыстами,С очками на носу, с надутыми брыжамиКак можно принимать? — Нет, без обиняков,Нет, нет, решительно: отказ им невозвратный!И для чего нам свет и чопорный и знатный,Рой обожателей и шайка сорванцов?К чему, скажи ты мне, менять нам тихий кровИ мирную любви обительНа шумный маскарад нахалов и шутов?Бог с ними! что до них! я обществ не любительИ враг любезникам. Могу ль переноситьИ угождения, и в дружбе увереньяВертлявых шаркунов? Имеешь позволеньеРаз в месяц… два раза — принять и угоститьМне с детства моего знакомого соседаСемидесяти лет. О, как его беседаПолезна для души! Какой он явный врагВсем ветреным забавам, развлеченьям,Пирам, и праздникам, и светским угожденьям.Итак, мой сделан первый шаг,И первая статья написана.Вторая: Прошу театр не посещать.Но это — жертва не большая:Ах, нам ли время убивать,За наслаждением искусственным стремиться?Миг дорог для любви! Мой друг, мой юный друг,Минута праздная чем может наградиться?К тому ж что видим мы в театрах? — Малый кругРазумных критиков, а прочие — зеваки,Глупцы, насмешники, невежды, забияки.Открылся занавес: неистовый геройЗавоет на стихах и в бешенстве жеманномДрожащую княжну дрожащею рукойУдарит невпопад кинжалом деревянным;Иль, небу и земле отмщением грозя,Пронзает грудь свою и, выпуча глаза,Весь в клюквенном соку, кобенясь, умирает…И ужинать домой с княжною уезжает.Комедия тебя неужто веселит?Чему учиться в ней? — лукавствовать, смеятьсяНад добрыми людьми? Но можно ль забавлятьсяНесчастьем ближнего? — Там старичок смешит,Что поздно полюбил, — но кто повелеваетВолнением страстей? Там мужа наряжаетПрической модною прелестная женаИ муж бодается; насмешка не однаЯзвит любовников ревнивых!..Что тут веселого? — К тому ж не вижу ль яОпять соборища слепцов многоречивых!Куда деваться мне? куда укрыть тебяОт жадных взглядов их и уст медоточивых?Уж вот они, — шумят! Уж в ложе, — Боже мой!..Уж пять наездников меж мною и тобой…И вот еще один теснится с извиненьем…И я у притолки! — Любезные словаИх слушать осужден с досадой, с нетерпеньем…Молчу! Что делать мне? — Супружние праваТеряют действие в собраньях многолюдных.Но зрелищу конец, и мы идем с толпойК подъезду… ах, и тут не легче жребий мой:И тут я сволочью нахалов безрассудныхЗатолкан до смерти! Они спешат, летят,Усердствуют тебе и руку предлагают…Возможно ль отказать? Учтивость, говорят,Отказам первый враг. Глаза мои теряютТебя средь моря шуб, капотов, сертуков,И шляп с султанами, и шапок, и чепцов!Не черти ли назло мне путь пересекают,Везде препятствия! — и я один брожу…Нет, именем любви тебя прошуЗабыть навек театр, любви моей опасный!Не все, не все еще: танцуешь ты прекрасно,Я знаю; но тебе на балах не бывать.Как, будешь ты на бал заране наряжаться,С намереньем приготовляться,Чтоб нравиться другим, прельщать, обворожать?..Так, стало, для других и локоны волнистыЗавьются? Для других и яхонты огнисты,Алмазы яркие зажгутся в волосах,Все это для других? — И в золоте, в лучах,Богиня празднества, кадимая жрецамиИ упоенная мольбами и хвалами,Из жалости одной взор бросишь на того,Кто более всех любит и когоТы не нарядами, не блеском привлекаешь,Но сердцем, но умом, но скромностью пленяешь!..Но вальсы начались. На вальс тебя проситьПодходит юноша. Он, с видом боязливым,Бродящим взором, торопливым,Окинул общество и взор остановитьРешился на тебе… И кто не восхитится,Увидевши тебя! Уж он с тобой вертится…Злодей! Уж он, обняв твой гибкий, стройный стан,Летает… до полу из милости касаясь,И ты лицо с лицом!.. А я?.. я, разрываясь,Опять у притолки! А я? Опять в обманПопался! Думал быть с тобою неразлучен,Ждал удовольствия — теперь несносен, скучен,В отчаянье, взбешен! — Но вальса вихрь утих,И ты спешишь ко мне, чтоб перевесть дыханье,Я ожил, я забыл и горе и страданье,Но, ах, надолго ли? — Рой франтов молодыхВ погоне за тобой, и ты с одним из нихПрекраснейшим, любезнейшим… Нет, полно!Нет, балы позабудь!.. Утешь меня!.. ДовольноИзмучен уже я одной мечтой моей!Для рассудительных, бесчувственных людейЯ странен, может быть? Что ж делать, друг мой милый,Могу ли быть тебе несносен оттого?Не я виновен в том. Я сердца моегоМогу ль избавиться? Какою силойДам чувства новые ему?Мне скажут: я тебя на скуку осуждаю,Твой дом — в безлюдную тюрьму,Столицу — в монастырь пустынный обращаю…О нет! я сам хочу, чтоб всюду за тобойУтехи, радости стремилися толпой…Но я покой люблю, но скромность обожаю…И потому тебя в деревню призываю.Огромны здания не нужны нам с тобой:Чертог, украшенный искусною рукой,Очаровательный, чудесный,Не так мне нравится, как сельский домик тесный,Но светлый и простой; я тесноту люблю:Боюсь далеко жить от той, с кем жизнь делю!В одной же горнице кто шепчет, кто вздыхает,Кто стукнет, заскрыпит, на цыпочках ступает,Я вижу, слышу, знаю всеИ сердце оттого спокойнее мое.Чего еще желать блаженства к дополненью?Во вкусе английском, простом,Я рощу насажу, она окружит дом,Пустыню оживит, даст пищу размышленью;Вдоль рощи побежит струистый ручеек;Там ивы гибкие беседкою сплетутся;Березы над скамьей, развесившись, нагнутся;Там мшистый, темный грот, там светленький лужок.И даже огород приманит нас пороюСвоей роскошною и скромной простотою.Мы будем счастливы природой и собой!Недалеко межа пустынников владенью…Но сколько места в нем живому наслажденью!Бог с ними, с благами роскошных гордецов!Им мир и блеск мирской — нам угол и любовь.Друзья, товарищи трудов моих смиренныхКто будут? Жители села с простым умом;Ум стоит остроты: в невежестве своемОни почтеннее людей высокомерных,Которых называть опасно… Замолчу!..Итак, с тобою я в деревню полечу,Забывши светские печальные забавы,И общежитие, и модные уставы.О, сколько радости нас ожидает там!Скитаться будем мы по рощам, по горам,Куда глаза глядят… Но только все со мною,Не разлучаяся, рука с рукою.Найдем красивый вид; мы, восхищаясь им,Приостановимся и взоры усладим,И сердце сладкими наполнится мечтами…Но вечереет день, уж солнце за горами,И сумрак стелется; мы тихою стопойИдем, задумавшись, с растроганной душой,Спокойны, счастливы. Деревню переходим,Но мимо хижины убогой не проходим;Там скорбь безмолвную ты в рубище найдешь…Смотри: мать бледная с детьми к тебе теснится;Ты всем несчастным друг, ты помощь им даешь,И жаркая слеза из глаз твоих катится.Так дни проводишь ты. Там щедрою рукойДаришь приданое невесте молодой;Там старца дряхлого ты лета уважаешь:Почетную скамью на свадьбе уступаешь;И в скромном платьице, без вычурных чудес,Ты всем являешься посланницей небес.Так в радостях любви мы дней не замечаем,Так жизнь летящую в блаженство обращаем.Ратификации трактату моемуЯ с нетерпеньем жду. Доверься своемуТы другу — подпиши статьи первоначальны;Доволен будет он. Со временем емуОсенни вечера, мечты, прогулки дальныВнушат важнейшие. Придет счастливый часИ тайные статьи явятся напоказ.
