Читать «Марина Цветаева. Неправильная любовь» онлайн - страница 2

Свой физический недостаток — близорукость — Цветаева сделала изначальным условием отрешенности. От очков отказалась, водрузив между собой и окружающим принцип «в упор не вижу», заменив внимательность зрения чуткостью слуха. Марина всегда одинока, всегда выставлена «на позор»— под алчущие взгляды презираемой толпы. Защита одна — не замечать. Всегда «вне», всегда «над», она гордо несла клеймо отверженности, как плату за дар быть единственной.

Контрапунктом к Марининой обособленности инакость Сергея. Его распахнутость бытию, изначальная доверчивость к людям, обстоятельствам. Он всегда в очках — розовых. Его видение мира так же далеко от здравого смысла, от норм выживания в общности, от уровня бытийного «моря», как и Маринина Гора поэта. Пришелец из страны добрых деяний и чистых помыслов, он витал в облаках, не замечая прилипающей к ногам грязи. Детски наивный, виртуозно нелепый, — нешуточное воплощение циркового Пьеро, ухитряющегося бесконечно попадать впросак. Там, в вышине, в разреженном воздухе высоких истин надмирность Сергея и Маринина Гора Одиночества встретились, сомкнулись. Прирожденный боец за права слабого — Марина — угадала в Сергее вечную жертву ненавистного филистерства — корысти, расчета, цинизма. Ее всегдашний порыв спасать родственные души — таких же отверженных, страдающих от своей инакости, оградил Сергея милосердием любви, защитой материнского плеча.

Они узнали друг друга с первого взгляда и мгновенно — с рывка друг к другу, и поклялись в верности. Клятва осталась нерушимой, какие бы козни не строила судьба, испытывая их союз на прочность. Незыблемым было главное: союз двух полюсов инакости, стремящихся к единству. Он коленопреклоненно, как и подобает рыцарю, взирал на Маринину Гору, перед ее даром, ее особостью преклонялся. Она — надмирностью его завороженная — тянула ввысь и, если и не смогла поставить рядом с собой, рук не разжимала.

Часть первая

Россия

«Все звезды в твоей горсти!»

Море и суша вели бесконечный спор: кто кого? Камень или вода? Живое или мертвое? Изменчивое или незыблемое? На границе белесого песчаного берега и морской стихии кипели страсти. Море, упорно, волна за волной, теснило раскаленные выбеленные солнцем камни. Разбившись, волны отползали назад, уволакивая за собой гальку, отплевываясь мелкой моросью радужных брызг. И эти брызги, подхваченные ветром, разносили над раскаленным плато запах иной животворной стихии — рыб, водорослей, синей глубинной прохлады.

Пляж был почти пуст, как и весь обозримый ландшафт — каменисто-ковыльный, сухо-полынный, раскаленный, изживший зелень и цветение. Сгорбленные человеческие фигурки уткнулись носом в песок. Люди с азартом роются в песке: им попадаются камешки, считавшиеся главным богатством здешнего края. Из них составляю коллекции, выкладывают мозаики, ими расшивают шляпы, балахоны. Ими хвастаются, вывозя в Москву или Петербург. Коктебельские сувениры — знак принадлежности к единой общности избранных натур. Верховная жрица племени — мать Максимилиана Волошина — Елена Оттобальдовна, или Пра — высокая амазонка с профилем Гете в шлеме коротких серебристых волос носит шаровары, камзол, собственноручно расшитый камнями. Она задает тон, которому следуют все обитатели «общины».