Читать «Повседневная жизнь инквизиции в средние века» онлайн - страница 132

Как давно она находится под проклятой властью колдовства?

Что её к этому побудило?

В каком образе явился к ней впервые дьявол и в какое время – утром, днём, вечером или ночью?

О чём он с ней говорил, что делал и о чём уговорился?

Чего он от неё затем требовал и почему она согласилась?

Потом следует длинный ряд вопросов об осквернении церкви, о полётах на шабаш, о вырывании детей из могил, о плотской связи с дьяволом и т.д.

Эти вопросы в виде общей схемы должны были касаться всех видов колдовства, которые знали за ведьмами, доставляли вопросный лист генеральной инквизиции, который потом с ответами подсудимой на каждый вопрос («да» или «нет») приобщался к протоколу судебного заседания и давал материал для обвинительного акта и основанного на нём мотивированного приговора. Так как при первом допросе обвиняемые отвечали большей частью на предлагаемые вопросы отрицательно, а лишь потом под пыткой признавали свою вину, то ответы в вопросном листе менялись и отрицательные ответы постепенно заменялись положительными – до тех пор, пока весь лист не заполнялся соответственно желанию судей.

Часто пытаемые признавались в таких фактах, которые тут же, на суде, с очевидностью оказывались ложными, нелепыми, плодом фантазии. Так, одна женщина из города Фульд призналась, что убила колдовством своих детей и также одного чужого ребёнка. Между тем оказалось, что все трое живы. Но суд такие нелепицы не смущали, и он принимал самые невероятные факты как истину, объясняя, что признание очевиднее, чем сама реальность.

Часто случалось, что признавшаяся при вторичном допросе отрицала свою вину и отказывалась от вырванного пытками признания. Тогда следовали новые мучения и новое признание. Признание было единственным выходом для этих несчастных. Оно по крайней мере сокращало страдания и приближало к тому, что было неизбежно – к костру.

Недели, месяцы, а часто и годы заключения в отвратительнейших тюрьмах, страшные муки, жестокое и унизительное обращение судей и палачей с несчастными и полностью деморализованными жертвами часто доводили заключённых до умопомрачения. От боли и потрясения они были готовы признать всё что угодно, а потом и сами начинали верить в совершённые преступления. Они рассказывали о себе удивительные вещи с такими подробностями, точно это происходило в реальности. Они действительно думали, что виновны в возводимых на них обвинениях, и искренно обвиняли себя и других, умоляли спасти их души, признавали себя недостойными жить, просили скорее сжечь их на костре, чтобы освободиться от власти дьявола и возвратиться к Богу. Многие из них в этом состоянии решались на самоубийство.

Суд легко добивался от заключённых нужных ответов, заставляя повторять их вновь и вновь. В результате обвиняемые могли рассказывать только то, что служило утвердительным ответом на поставленные им вопросы. У них вырабатывался своего рода рефлекс – только так затуманенный болью разум мог прекратить мучения тела.

Процессы над ведьмами позволяют по достоинству оценить суеверие и невежество инквизиторов. И нет ничего удивительного в том, что инквизиторы обвиняли в чародействе людей, намного превышавших их учёностью.