Читать «Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений» онлайн - страница 34

Оказавшись на социальном дне и наблюдая в то же время быстрое обогащение политически чуждых им слоев (в первую очередь чиновничества), анархисты, как нетрудно догадаться, быстро переходили от терпимости к радикализму.

Несколько позднее по мере нарастания экономического кризиса этот процесс распространился и на всех остальных леворадикалов. В последнюю очередь он настиг «пролетаристов» — как наиболее социально адаптированных и укорененных в материальном производстве леворадикалов. В конце 1996 г. обнищавшие рядовые члены ОПОР уже предъявляли своим руководителям претензии по поводу того, что те приносят инструкции, как «выбивать» из администрации задержанную зарплату, вместо того чтобы приносить автоматы и пулеметы.

Такую же роль сыграло и становление в стране политической системы парламентаризма. Будучи внепарламентской оппозицией, леворадикалы болезненно переживали вытеснение себя из формального политического мира и оттеснение на «обочину». Особенно тяжело на это реагировали анархисты в Сибири, многие из которых в последние три года существования СССР вошли в различные «горизонтальные» гражданские движения, проекты, группы и низовые инициативы, которые осуществляли самоуправление по месту жительства в микрорайонах, обеспечивали контроль со стороны общества за деятельностью чиновничества в сфере охраны окружающей среды, распределения жилья, продуктов, добивались решения назревших проблем города, района (транспортных, в сфере соцкультбыта, организации досуга молодежи и т. п.); с введением общественной активности в русло многопартийности и борьбы партий на выборах эти анархисты оказались исключены из общественной жизни.

Еще одной причиной последовательной радикализации леваков явился тот факт, что умеренные анархисты (КАС) проиграли теоретическую полемику радикалам.

В 1992–1993 гг. и, хотя и в меньшей степени, в 1994 г. в анархистских кругах продолжалась активная полемика между представителями умеренного крыла (КАС) и радикалами (почти все остальные). Особенностью си-туации было то, что почти все оппоненты КАС были выходцами из этой организации. Объективно КАС оказалась в невыгодном положении: основатели и идеологи КАС несли личную ответственность за то, что КАС в предыдущие годы играла подчиненную роль — роль группы поддержки общедемократического (либеральнобуржуазного) движения. К 1992 г. все, включая лидеров КАС, признали, что эта тактика была ошибочной. К тому же, такие действия расходились с принципами анархо-синдикализма. После падения власти КПСС в августе 1991 г. общедемократическое (либерально-буржуазное) движение не нуждалось более в поддержке слева (в том числе и со стороны КАС), но лидеры КАС не смогли предложить какую-либо продуманную привлекательную стратегию взамен предыдущей, а также и оправдать предыдущую (явно потерпевшую поражение). В течение 1992–1994 гг. лидеры и теоретики КАС постепенно покинули Конфедерацию, отказавшись от попыток организовать отпор критике слева с собственно анархо-синдикалистских позиций.