Читать «Лунный ад» онлайн - страница 2
Джон Вуд Кэмпбелл
Кстати, о Французской революции. Помимо первым делом приходящих на память доносов и гильотин, введения в обиход столь родного нам оборота «враг народа», массовых убийств аристократов и священников, а также всяческих комитетов общественного спасения и якобинских клубов, было еще два новшества, причем из числа самых ранних. Во-первых, это собственный революционный календарь, знаменовавший собой вступление в принципиально новую эру; а во-вторых – культ Разума, коему надлежало заменить собой упраздненное христианство. На последнем стоит остановиться особо, ибо родилась идея отнюдь не на пустом месте – она закономерно завершала XVIII столетие, век Просвещения, эпоху, сотворенную богониспровергающими усилиями Вольтера, Руссо, Дидро и иже с ними.
Попытка заменить классическую религию неким секулярным, светским суррогатом оказалась, прямо скажем, слишком радикальной, а потому, естественно, провалилась. Однако в каком-то смысле она предвосхитила процессы, определившие одну из генеральных линий развития всего XIX века: неуклонно нарастающий атеизм рождал в умах и душах торичеллиеву пустоту. Далее слыхом не слыхавшие о Тургеневе соглашались с базаров-ским тезисом, что природа не храм, но мастерская, однако в мастерской этой почему-то неудержимо тянуло молиться. А поскольку свято место пусто не бывает, в ней без особого труда поселились две конфессии секулярной религии Разума – религия искусства и религия науки. Нет Бога, кроме Прогресса, а художник с инженером – пророки его. Человек-творец занял место святых, блаженных и великомучеников: по аналогии с христианскими страстотерпцами появились «мученики науки». Их житиям посвящались произведения бурно расцветшей биографической литературы – романы об ученых, изобретателях, художниках и политиках (тоже ведь творцы от социологии, политологии et cetera) и так далее. (Кстати, на Западе этот жанр до сих пор почитается наиболее престижным: выпустить хорошую биографию – то же, что дюжину романов, поскольку сие суть труд чуть ли не евангелиста). Обожествленный прогресс обещал царство Божие на земле – причем даже не в очень отдаленной перспективе. Как писал тот же Саша Черный:
Внутреннее же единство обеих конфессий ярче всего проявилось в начавшей набирать силу научной фантастике, объединившей в себе знание с изящной словесностью.
Так удивительно ли, что Джон Вуд Кэмпбел-младший, впитав с молоком этот дух уходящего (и, собственно, уже ушедшего) века увлекся не чем-нибудь, а фантастикой?
