Читать «Занимательная ботаника» онлайн - страница 32

В это время к нам подходит лесник, старик Михайло.

— Здорово, дед! — говорит ему отец. — Знаешь ты эти цветы?

— Как не знать. Раньше всех цветут. Иную весну снег ещё и не тает, а они уж цветут. А осенью на них ягода бывает, красная, ядовитая.

— А как эти цветы у вас называются?

— Здешние всё больше «вольчьей ягодой» зовут, а в нашей стране, откуда я родом, «пережуй-лычко» называли. Ребята баловались: дадут тому, кто не знает, скажут: «пережуй лычко». Ну, тот и пожует, а она ядовитая, скверная.

Рис. 46. Веточка дафны осенью.

Попрощавшись с дедом, отец кладет несколько веточек в ботанизирку и потихоньку направляется в обратный путь, а я с веточкой дафны бегу скорей к своему другу. Меня волнует сознание, что в моих руках «яд». Я разыскиваю Евгешку, вырезающего узор на маленьком ведерке из липовой коры. Подавая веточку дафны, я говорю ему:

— Пережуй лычко.

Разумеется, у меня нет сознательного желания испытать действие яда на моём любимом друге: я просто в припадке мальчишеского легкомыслия. Когда Евгешка отрывает кусочек коры и подносит его ко рту, я не сразу останавливаю его.

— Брось! Это ядовитое! — вскрикиваю я только тогда, когда Евгешка успевает уже покусать кору. Он сейчас же морщится и отплёвывается.

— Тьфу! Горечь какая! — Он плюётся всё энергичней. Подходит отец и, узнав в чем дело, говорит мне с досадой:

— Зачем же ты это сделал? Ведь так совсем отравить можно! Я не знаю, чем и помочь!

— Ничего, я снегом ототру! — говорит Евгешка и начинает сосать комочек снегу почище.

Но это помогает мало, и, к своему великому ужасу, я замечаю, что Евгешкины губы начинают опухать. О, ужас! Я отравил своего друга! Что же делать?

Однако, всё кончилось — и очень скоро кончилось — благополучно. Опухоль губ и все признаки отравления почти исчезли ещё до того, как мы успели дойти домой.

Когда мы с Евгешкой пили дома молоко, закусывая теплым чёрным хлебом, он уже не чувствовал горечи во рту, а главное не чувствовал горечи по отношению ко мне. Но старшие, ещё много лет спустя, упрекали меня при случае за «отравление Евгения Онегина».

Дафна, действительно, очень ядовита. Друг моего детства мало пострадал лишь потому, что едва куснул лычко. Если бы он пожевал его подольше, у него на губах и во рту, вероятно, получились бы водяные пузыри, как от «шпанской мушки». В старину аптекари именно для получения таких пузырей употребляли препараты, содержащие добываемый из дафны ядовитый дафнин. Менее сильно действующее средство — уксусная настойка дафны, употреблялось прежде как средство против головных вшей.

Яд дафны, попавший в желудок, может причинить даже смерть.

Во всяком случае надо всячески предостерегать детей от красивых, заманчиво краснеющих ягод дафны!

* * *

Ягоды дафны — ярко-красные. Подобные, бросающиеся в глаза плоды бывают у растений, приспособившихся к тому, чтобы звери или птицы съедали плод и потом вместе со своим пометом рассеивали семена, не переваривающиеся в кишечнике. Плоды дафны невелики, и, вероятно, чаще всего поедаются птицами. Но тут возникает вопрос: отравляются ли при этом птицы? Если-бы они отравлялись сколько-нибудь сильно, они, надо полагать, научились бы избегать дафны, и она лишилась бы возможности распространять свои семена. Неужели же яд, так сильно отравляющий человека и некоторых других животных (кроликов, мышей, лягушек и пр.), безвреден для птиц? Я пробовал обращаться за разъяснением этого вопроса к авторитетным ботаникам и зоологам, но никто не мог дать мне определенного ответа. Попробовал я справляться и в некоторых руководствах. О действии на птиц именно яда дафны, к сожалению, данных я не нашёл, но зато встретилось общее указание на то, что птицы часто бывают поразительно невосприимчивы к ядам, сильно действующим на млекопитающих. В качестве яркого примера можно привести тот факт, что жаворонки и перепёлки могут совершенно безнаказанно поедать семена болиголова в таком количестве, что кошка, пожирающая наевшуюся птицу, отравляется на смерть.