Читать ««Если», 1996 № 12» онлайн - страница 24

Механизмы бешено работали в моей груди. Крылья болели. Рядом тянулась башня, ограничивая мою свободу. Казалось, она уходит прямо к звездам.

Я придумал. Сражаться как следует я, полуслепой, не могу. Но белый голубь устал сильнее меня, он тратит больше энергии из-за поврежденного хвоста. Когда он вымотается, я сумею освободиться от него.

Но я не сдамся.

Поглядев вниз, я увидел, как он с усилием одолевает расстояние. Я полетел вверх.

Число лиц увеличивалось от поколения к поколению, как это и должно быть, но удивительно, что, по мере того как я поднимался, они не множились в геометрической прогрессии. Возможно, часть их переходила на другую грань башни, возможно, многие пропадали, когда я не смотрел, возможно, я слишком устал, чтобы разобраться в этом.

Воздух становился разреженным, холодный ветер врывался в мои искусственные легкие. Белый голубь был на три поколения ниже. Похоже, он все-таки нагонял меня.

Теперь я видел гиперцефалов, мезоморфов с пульсирующими глазами, людей с кошачьими зрачками. Иногда четыре-пять лиц участвовали в создании ребенка. Иногда одно лицо непрерывно менялось, пигментация поочередно представляла собою весь спектр. Иногда неизвестно откуда появлялся синт.

Я ощущал волнение, понимая, что приближаюсь к настоящему. Интересно, что будет за ним.

Я увидел свою мать: гладко зачесанные волосы, широкий прямой нос, изумительные синие глаза. И отца: квадратное лицо, нахмуренные брови, придававшие ему не то сердитый, не то задумчивый вид (хотя он редко бывал сердитым или задумчивым). Лица их соприкоснулись, и появились старшие дети обоего пола. Соприкоснулись еще раз, и появился я: круглое умненькое личико, ставшее лицом подростка, потом взрослого, с бородой, с выражением мудрости, которую я успел приобрести, сейчас это было лицо моего ровесника, а вот сейчас…

Но что-то пошло неправильно. Появился мой двойник, а потом еще один, еще и еще. Такая же темная бородка, тонкая шея, смуглая кожа. Еще, уже слишком много. Они перемещались по башне, как рябь по водной поверхности.

Башня заполнилась копиями моего лица. На какое-то время я сделался единственным узором, темным лицом на белой матрице, создававшим одинаковые ряды и колонны, уходящие вглубь. Но вот узор нарушился, лица не исчезали, а новые и новые появлялись, стараясь занять место в светлых пространствах между рядами. Сталкивались, перекашивались, перевертывались, некоторые поворачивались оборотной стороной — красной, полированной, — этакий вогнутый барельеф. Толпились, занимали последнее свободное пространство, повторялись во всех направлениях, вниз по башне, как будто род пошел вспять, заменяя собою лица предков, образующие темный фон для белого голубя.

Башня начала раздуваться: она была набита лицами. Одни расплющивали носы о прозрачную грань, другие были раздавлены соседями. Щеки кровоточили, зубы торчали сквозь губы, выбитые глаза сочились прозрачной жидкостью. Кое-где поверхность башни коробилась, как пластик в огне; раздался звук, который я принял за вой ветра, но то был стон материала, не выдержавшего нагрузки.