Читать ««Если», 1996 № 12» онлайн - страница 12

— Раньше этого не было.

Психолог остановил просмотр. Голос его прозвучал мягко:

— Память разветвлена. Происходящее отражает сознание того, кто вспоминает… Ты сам это придумал?

— В четырнадцать лет.

— Мне нравится. Неплохая техника.

— Но дело в том, — сказал я, — что у меня не было никаких людей. И никакого разветвления.

— Ты подозреваешь чье-то вмешательство. Кто видел твою память?

Я вспомнил, что прошлым летом Сейна Маркс просматривала мою сумку с памятью.

— Кое-кто видел. Не очень много народу. А на прошлой неделе я ее проверял.

— Давай продолжим.

Мы стали смотреть, как молодые люди уселись на трехколесный велосипед. Они поехали по пустыне, вздымая облачко песка. Интересно, чья же это память, перед кем открывалась эта картина? Они разворачивались, тормозили, иногда ехали на двух колесах, подняв третье в воздух. Они подъехали к оврагу позади развалин; теперь они казались далекими, велосипед был размером с муху. («Одиночество», — произнес психолог). Вдруг велосипед свалился в овраг. Он перевернулся раз, другой, затем упал на бок. Половина его оказалась в тени. На обломанном хромированном покрытии играло солнце.

Увеличение. С близкого расстояния было видно, что оба молодых человека лежат недвижимо, один продолжает сжимать металлическую коробку.

А клетка оказалась открытой. И пустой — синта не было видно нигде.

Экран померк. Психолог некоторое время оставался неподвижным, с закрытыми глазами; по его волосатым рукам пробегала нервная дрожь. Потом взглянул на меня.

— На твою память накладывается чье-то сознание. Паразитическая система, обосновавшаяся в краткосрочных регистрах, — похоже на воспроизводящийся вирус. Это значит, он может копировать себя различными способами. Мы должны проверить другие матрицы памяти, чтобы убедиться, не заражены ли они тоже.

Меня охватила паника.

— Сейчас?

— А у тебя есть занятие получше?

— Нет.

И я полез в сумку за другой памятью.

Ярость часто называют слепой. Наверное, поэтому я и не заметил Лопоухого, пока не очутился на краю крыши Спасителя. Здесь было полно голубей, устроившихся на ночлег в пустых раковинах Рейченбаха и спящих на проволочных растяжках небесного купола, который находился не выше чем в пяти метрах над моей головой. Сначала мне показалось, что это стайкой летят птицы. Потом я понял, что это Лопоухий.

— Чертовы голуби, — сказал он, сгоняя полдюжины с плечей. — Я не хочу, чтобы меня всего загадили.

— Эти голуби не умеют гадить, — ответил я, открывая сумку, — они механические.

— Хм, — он подошел к краю и взглянул вниз. — Я следовал за тобой с тех пор как ты вышел от этого мудреца.

Я не ответил. Вытащил память и швырнул ее. Она полетела, вращаясь, в сторону Храма святого Гроба. На какое-то мгновение мне показалось, что она может долететь туда или, во всяком случае, слететь с крыши. Но она стала падать вниз — всего этажей на двадцать пять ниже. Я отвернулся, чтобы достать другую память, а когда взглянул еще раз, первая уже исчезла.