Читать «Газета "Своими Именами" №40 от 04.10.2011» онлайн - страница 66

Вдруг его осенило, аж под ложечкой заныло: “А если это женщина? Да еще с нашего микрорайона? Может, прежде ходила по другим микрорайонам — по своему стеснялась, а теперь плюнула на все и стала “работать” дома. Если так, то она имеет преимущественное право: во-первых, женщина, во-вторых, она здесь хозяйка - работает в собственном дворе. Ее-то жизнь теперь станет легче. Со временем она будет точно знать, из какой квартиры что могут выбросить. Смотря по достатку, экономности, аккуратности. В-третьих, она может сидеть постоянно у окна, как ворона на суку, и видеть, когда и кто вынес мусор, не забрел ли кто во двор распить “на троих”. Ходить наугад впустую, зря ноги бить не потребуется. Как у тех же ворон: зря зимой не летают, сидят на деревьях вдоль железной дороги, от мороза нахохлившись. Проходит товарняк - не реагируют. Как только появится поезд пассажирский - начинается оживление. Едва состав промелькнет, вороны с шумом налетают на железнодорожное полотно и долго его обследуют, собирают съедобное из выброшенного... И вообще, мало ли еще какие премудрости доступны женскому рассудку! Если женщина, да из этого же двора, - с тревогой продолжал он рассуждать, - тогда все пропало: надо будет снова искать дополнительный источник дохода”.

Тревожные мысли вызвали душевное волнение, сердце стало сбиваться с ритма. Он нашарил в кармане пиджака пакетик, развернул его, взял и положил таблетку под язык. Однако успокоения не наступало. Возникли новые соображения о своей вине и всех мужчин перед женщинами за то, что не уберегли их от горя, нищеты и унижений. Он стал корить себя: “Нельзя злиться на женщину, если бы она и заняла мой участок. Тем более что не имею о ней ни малейшего представления, не знаю ее судьбы.

Может, она в прошлом хорошая работница, мать семейства. Или была на фронте. И вообще порядочный человек, но “перестройка” выкинула ее на помойку. Перестройка, катастройка, бизнесстройка, нищестройка, - повторял он со злобой придуманные народом ненавистные слова. От обиды на глаза навернулись слезы. Сначала он стал вытирать их сухими грязными пальцами, но только размазал и утёрся своей сумкой.

Силы окончательно покидали Ивана Денисовича. Он присел тут же, у контейнера, прямо на землю. “Только бы не здесь... а дома... не бомж же...”

Немного отдохнув, опираясь на свою палочку и ухватившись за край контейнера, Иван Денисович с трудом поднялся, немного постоял и решил больше сегодня по контейнерам не работать, а выделить из “НЗ” сумму денег на покупку полбулки хлеба и одной селедки и идти домой.

Не раз Иван Денисович подумывал заняться попрошайничеством. “Улучшение здоровья мне не светит, - оценивал он свои возможности, - перспектива с питанием мрачная. Говорят же, что за день немало можно собрать денег, стоя где-нибудь с протянутой рукой. День я не простою. На это тоже надо здоровье. Но придется идти, стоять, сколь выйдет”.

Вот и в этот день с тяжелым предчувствием, что не избежать ему участи побирушки, брел он в ближайший магазин. Поглощенный мыслями о горестной перспективе своей жизни, он стал переходить улицу.