Читать ««Боярское царство». Тайна смерти Петра II» онлайн - страница 53

Наталья подумала о молодом государе: что-то с ним станется?

Владимир Петрович помолчал, однако долго унывать он не умел и не без озорства добавил:

— Да и пусть! Лишь бы сердце своё не отягчить виною перед Отечеством да перед Богом! А цари да слуги на том свете поклонятся нам… Мы, Шереметевы, просты, упорны, позитур разных не ведаем, однако нрав имеем мирный, несклочливый. Ежели кто к царю с глупостями лезет, урезоним. Ежели государь велит на войну идти — готовы… А дела у нас, как молодая брага, играют.

В камине догорало. Вылетали искры, слышались шорохи падающих обгорелых поленьев. Дядя ворошил их.

Владимир Петрович протянул руку племяннику, тот помог ему встать. Поднялся так, что заскрипели диванные пружины, и подвёл гостей к наугольному столу, на котором лежало что-то, завёрнутое в холстину, развернул.

— Хочу передать вам… отцу вашему принадлежавшее… — Приподнял подсвечник, и предстала картина в чёрной раме с тёмным, еле различимым изображением. — Читайте, что тут надписано: «Кортын… Страстотерпец Георгий…» А вот ещё одна. — Он скинул покров со второй картины. — «Кортын… Филист, персона крыласта…» Картины сии старого малевания… Пусть хранятся у вас! — И вручил каждому по «кортыне»…

Под конец беседы с дядей Наташа уже сгорала от нетерпения — как-то там Иван Алексеевич? Как государь-император? Что творится в доме Долгоруких?

Вспомнили, как Брюс сказывал мифологическую историю про Лаокоона, как хотел тот предупредить Трою о спрятанных в деревянном коне воинах, но змеи подползли к нему и умертвили… А ну как Долгорукие (не Иван, конечно!) принесут горести государю?..

Счастливый тот день помолвки Наташи омрачился такими думами. Вспомнила ещё и гадание Брюсово: про цветок, из которого пчела нектар выпивает, а цветок вянет…

День Богоявления, Крещение Господне

А между тем Россия вступила уже в страшный свой 1730 год. Ещё немного, и скажет своё последнее слово главная повелительница XVIII века — смерть… А пока старая столица веселится по-молодому. Люди живут шумными гостеваниями, на столах красуются запечённые утки, гуси, а в знатных хоромах — фазаны и куропатки, украшенные белыми крыльями.

По причине великих морозов печи топили два-три раза на дню, и из печей таскали пироги. Иной раз к столу подавали до десяти сортов разных пирогов. Гости еле поднимались, вздыхали: «Охо-хо-нюшки, накормили меня, яко гуся рождественского!» — отлёживались день-другой, и снова всё сначала. Особенно не по себе делалось от тех гостеваний иноземным людям, важным посланникам, кои уже собирались в Москве, чтоб принять участие в свадебном обряде императора.