Читать «История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории.» онлайн - страница 178

Он также обращает внимание на то, что «орнаментика в славянских глаголических рукописях и русских народных изделиях прикладного искусства… повторяет зооморфические мотивы крымских археологических памятников того же времени, что и символы», а так называемые Корсунские книги, «скорее всего, вообще не были славянскими, а принадлежали неизвестному нам народу русов, проживавшему в одном из районов Северного Причерноморья…».

По поводу грамматики «неизвестного народа», как и влияния на Кирилла зооморфных орнаментов (прямо-таки всюду их искал и обрабатывал!), весьма сомневаюсь. Столь же сомнительны предположения о том, что Кирилл мог использовать германские либо какие-то иные руны (в том числе славянские черты ирезы). Последние хороши для кратких посвятительных надписей, для поэтических заклинаний, но не для того, чтобы излагать ими библейские книги. В качестве маргинального довеска упомянем еще о высказываниях наших старых знакомых, Гриневича и Чудинова.

О том, какой язык мог изучать Кирилл в Корсуни, Гриневич пишет: «такое обучение было возможно лишь в случае близости языка книг, найденных Кириллом, к языку самого Кирилла». Странная логика (впрочем, для Гриневича это как раз нормально).

Еще оригинальнее выгладит теория Чудинова, который, в соответствии с собственными взглядами на появление и строение древних алфавитов, переворачивает принятую хронологию и, фактически, не признает за Кириллом заслуги по созданию азбуки: «вопреки мнению большинства исследователей, видевших в глаголице в силу сложного начертания знаков признаки создания ее одним автором, а не черты эволюционного процесса… глаголица может быть понята как азбука, созданная как на основе заимствования (из слогового письма, германских рун, греческого алфавита и под влиянием кириллицы), так и в процессе развития на собственной основе».

Что тут можно сказать? Только то, что рассуждение это весьма вольное. Солидаризируюсь с очевидным мнением о сложности начертания глаголицы без всяких заметных («эволюционных») упрощений. Какое-либо «предваряющее» письмо должно было быть передано в уже опосредованном виде, т. е. в виде некой «протоглаголицы». И мешать в одну кучу возможные сходства различных алфавитов нельзя: например, коптское письмо прямо происходит из греческого, и какая-либо нужда в его привлечении необъяснима.

Также и зооморфные символы сначала должны были быть приведены в целостную идеографическую систему. Сомнительны все соотнесения глаголических букв с другими алфавитами: здесь явно не просматривается системы, а отдельные сходства могут быть случайны. Иначе говоря, авторская работа здесь вполне логично предполагается.