Читать «Проблемы этологии» онлайн - страница 8

Цвет модели, соответствующий общему фону окраски родителей, тоже привлекает мальков. Но размеры, по-видимому, не имеют большого значения.

Ученые, которые пытались расшифровать механику этого странного приспособления, сделали такое интересное открытие. Мальки, оказывается, «не знают», каковы абсолютные размеры их родителей, ростом они с блоху или со слона. Важен лишь угол, под которым мальки видят родителей. Величина этого угла — одно из инстинктивных знаний малька, такое же, как и умение, например, ловить и глотать циклопов или собираться по тревоге, завидев сигнальную позу мамаши или папаши.

Мальки, можно сказать, привыкли рассматривать своих родителей под определенным углом зрения. Поэтому, если имитирующая рыбку-наседку модель была очень большой, мальки собирались в стайку и плыли за ней на значительном расстоянии, тогда поводырь не казался им слишком большим. Если модель была маленькой, мальки следовали за ней почти вплотную, сохраняя, таким образом, тот же угол зрения. С возрастом, по мере того как увеличиваются размеры малька, возрастает и величина этого руководящего его поведением угла.

Но самое интересное, что не только у цихлид, но и у других животных, у гусей например, среди наследственных привычек, полученных от рождения, есть и эта специфическая «точка зрения» на своих родителей.

Известный этолог профессор Конрад Лоренц рассказывает, что гусята ходили за ним всюду, как за родной матерью, но на расстоянии значительно большем, чем то, на котором обычно следуют гусята за гусыней. Они всегда сохраняли такую дистанцию, с которой человек им был виден под тем же углом, что и гусь, ведущий гусят по берегу. А так как человек больше гуся, то и эта дистанция, естественно, удлинялась.

Когда Лоренц купался в реке и из воды видна была лишь его голова, гусята, сохраняя тот же угол зрения, плыли за ним почти совсем рядом. А когда он опускал в воду голову, гусята приближались к нему вплотную. И если из воды торчала лишь макушка, готовы были забраться к нему на голову.

Так и маленькие цихлиды: когда модель была уж очень мала, осаждали ее, чуть ли не взбирались на спину, потому что стремились плыть за «мамкой» так, чтобы она всегда была им видна под определенным углом, соблюдать который обязывало их врожденное чувство.

Гусенок, днем и ночью требующий своим «фип-фипом» удостоверить, что вы тут, очень трудный ребенок. Но утенок для человека, решившего заменить ему мать, настоящий «инфан террибль» (ужасный ребенок). Потому что у него более сложный «определитель» родителей. По его тезам и антитезам выходит так, что мать прежде всего бегает вперевалочку (причем главным образом двигаться должны ноги). Во-вторых, отзывается на утиный манер.

Как только вы откроете дверцу инкубатора, утята в панике кинутся прочь. Но убегают они и от чучела утки. Человек, чтобы привлечь их, должен встать на четвереньки, побежать в этой неудобной позе (от которой он уже отвык!) и закричать, как кричит утка: «Квег-ге-гегег». Если будете кричать, поленившись стать на четвереньки, утята оповестят окрестности о своем одиночестве и не пойдут за вами. В их унаследованном от предков представлении просто не укладывается, что мать может быть такой высокой, как человек.