Читать «По всему свету» онлайн - страница 52

Первый из них неожиданно для меня вынырнул из зарослей на берегу небольшой речушки. Долго я смотрел с улыбкой, как он демонстрирует свое искусство краболова. Войдя в мелкую воду, зверек длинным курносым носом (надо думать, он при этом задерживал дыхание) принялся переворачивать все камни на дне, пока не напал на крупного черного пресноводного краба. Ни секунды не медля, схватил его зубами, быстрым движением головы выбросил на берег и сам, пища от радости, выскочил следом, после чего затеял пляску вокруг своей жертвы, покусывая ее. В конце концов он умертвил добычу. Но когда один особенно крупный краб изловчился ущипнуть клешней вздернутый нос охотника, я не мог удержаться от смеха, и мангуст улепетнул в лес.

В другой раз мне довелось наблюдать, как курносый мангуст без особого успеха пытался, применяя ту же тактику, ловить лягушек. Видно, это был еще молодой и неопытный лягушколов.

Он долго рыскал кругом и принюхивался, наконец, обнаружив лягушку, швырял ее на берег, но, пока сам добирался до суши, опомнившаяся добыча давно уже успевала вернуться в воду, и приходилось начинать все сначала.

Как-то утром один местный охотник принес ко мне в лагерь небольшую корзину из пальмовых листьев, в которой лежали три удивительнейших крохотных существа. Сами величиной с новорожденных котят, совсем малюсенькие ножки, какие-то облезлые хвосты. Торчащая кисточками ярко-рыжая шерстка придавала им сходство с не совсем обычными ежами. Пока я рассматривал их, пытаясь определить, они подняли свои маленькие рожицы и уставились на меня. При виде розовых упругих носиков я тотчас понял, что это кусимансе, притом совсем юные, потому что глаза у них только что открылись, а зубы и вовсе не прорезались. Я был весьма доволен таким приобретением, но, когда, расплатившись с охотником, начал прикидывать, как кормить этих младенцев, понял, что задача эта может оказаться непосильной для меня. Я вез с собой целый запас бутылочек, однако соски были слишком велики. Пришлось прибегнуть к старому приему: наматываешь на спичку вату, макаешь в молоко и даешь детенышам сосать. В первую минуту звереныши приняли меня за чудовище, которое вознамерилось их задушить. Они пищали, отбивались; не успеешь засунуть малышу ватку в рот, как он сразу же выталкивает ее язычком. К счастью, они довольно скоро открыли, что ватка пропитана молоком. После этого все пошло гладко, если не считать того, что малыши, увлекшись, иной раз обламывали и глотали кончик спички.

Первое время я держал детенышей в корзине подле своей кровати: самое удобное место, если учесть, что приходилось среди ночи вставать и кормить их. Неделю-другую они вели себя образцово, большую часть дня спокойно лежали с раздувшимися животиками и подергивающимися лапками на своей постели из сухих листьев. Только в часы кормления они оживали и принимались ползать по корзине, топча друг друга и громко пища.

Вскоре у маленьких кусимансе прорезались передние зубки (на беду для спичек с ваткой), а по мере того как крепли их ноги, росло желание малышей ознакомиться с миром, окружающим их корзину. Первый завтрак детенышей совпадал с моим утренним чаем. Я вынимал их из корзины и сажал к себе на кровать, чтобы немного размялись. К сожалению, от этого пришлось довольно скоро отказаться, ибо однажды утром, когда я наслаждался своим чаем, один малыш заметил торчащую из-под одеяла ногу и решил, что из пальца можно выдавить молоко, если хорошенько нажать зубами. Остренькие, словно шильца, зубки вонзились в мою плоть, и братья предприимчивого мальца, боясь, что их обойдут кормежкой, поспешили последовать его примеру. К тому времени, когда я вернул их в корзину, вытерся сам и развесил сушиться простыни, мне было уже совершенно ясно, что разминкам пора положить конец. Очень уж больно обходятся.