Читать «По всему свету» онлайн - страница 49

Кенгуренок жадно сосал молоко из бутылочки, но главная трудность заключалась в том, чтобы утеплить его. Я кутал кенгуренка в фланелевую пеленку, обкладывал его грелками и все же опасался, что он у меня простудится. Напрашивалось простейшее решение: согревать малыша своим телом — и я сунул его себе за пазуху. Только тут я впервые осознал, каково приходится маме-валлаби. Мало того что малыш без конца обнюхивал меня и норовил пососать, время от времени он наносил мне меткие удары под ложечку своими задними ногами, на которых успели вырасти достаточно острые когти. Через несколько часов у меня было такое чувство, словно сам чемпион мира по боксу облюбовал мою особу для тренировочных схваток. Одно из двух: либо я изобрету что-нибудь другое, либо наживу язву желудка. Попытался передвинуть кенгуренка на спину, но он живо вернулся на прежнее место, судорожно перехватываясь длинными когтями. Спать с ним в одной постели было подлинной пыткой: мало того что кенгуренок затевал борьбу, допускающую любые приемы, — от собственных пинков он то и дело сам летел на пол, и приходилось всякий раз поднимать его. К сожалению, через два дня малыш все же скончался, по-видимому, от внутренних кровоизлияний. Должен сознаться, что его кончина меня не очень сильно опечалила, хоть и обидно было лишиться возможности выкормить столь необычного младенца.

Если мамы-кенгуру довольно прохладно выполняют свой родительский долг, то карликовые игрунки, во всяком случае самец этого вида, — образец добродетели. Величиной с крупную мышь, на крохотной рожице — яркие светло-карие глаза, одетый в шубку с изящными зеленоватыми метинами, карликовый игрунок больше всего похож на какого-нибудь сказочного персонажа — то ли на косматого гномика, то ли на шотландского водяного. После брачного сезона, как только самка родит, ее миниатюрный супруг проявляет себя образцовым отцом. Сразу забирает новорожденных (их обычно два) и носит на бедрах, словно ослик вьючные мешки. Следит за чистотой детенышей, поминутно расчесывая их, ночью согревает в своих объятиях и уступает отпрысков не слишком-то рачительной мамаше лишь на время кормления. Да и то ему так не терпится забрать их обратно, что кажется — он сам их кормил бы, если бы мог. Поистине завидный супруг.

Как ни странно, детеныши обезьян не блещут умом; нужно немало времени, чтобы научить их сосать из бутылочки. Не успели вы добиться своего, как долгий процесс обучения начинается сначала: младенцы подросли, теперь им пора пить из блюдечка. Почему-то они убеждены, что полагается погрузить мордочку в молоко и стоять так, пока не захлебнешься или же непроизвольным фырканьем не разбрызгаешь все питье.

Одно время на моем попечении находился очаровательнейший детеныш мартышки. Спина и хвост мшисто-зеленого цвета; живот и бакенбарды изумительного лютиково-желтого оттенка; через верхнюю губу протянулась сужающаяся к концам белая метина — ни дать ни взять роскошные усы какого-нибудь отставного вояки. Как и у всех таких детенышей, голова казалась чересчур большой; конечности были длинные и нескладные. А в целом размеры этого малыша позволяли ему вполне уместиться в чайной чашке. Поначалу он решительно отвергал бутылочку, явно приняв ее за нарочно изобретенное мной орудие пытки, потом разобрался и при виде бутылочки приходил в страшное возбуждение. Заберет соску в рот, заключит бутылочку в пылкие объятия и валится на спину. А так как бутылочка была раза в три больше него, то он напоминал жертву воздушной катастрофы, лихорадочно цепляющуюся за белый дирижабль.