Читать «Юноша с перчаткой» онлайн - страница 4

И ни в одном письме, ни разу!.. А может быть, я пропустила? Нет, я знаю все его письма, каждое наизусть. Оп писал мне обо всем — о погоде, о том, как прошли учения и как они строем ходили в театр. И сообщал, на что потратил мою рублевку, хотя такого отчета я от него не требовала. Рублевку он тратил на пряники и конфеты — он любит сладкое. Его письма казались такими детскими!.. Об этой девчонке — ни слова. Нет, что-то было! Короткая приписка, я не придала ей значения. Возможно, потому, что это была всего лишь приписка.

Постскриптум…

Мне не терпелось остаться одной и перечитать эти письма под иным углом зрения. Но они, Борис и Витька, как назло, были дома и, глядя на экран телевизора — шла какая-то муть, — лениво перебрасывались словами.

— У вас в роте был телевизор? — спрашивал Борис.

— Даже цветной. Подарок соседней части. Я же об этом писал…

— Да, вспоминаю. Избаловали вас. В мое время телевизоров не было, тем более цветных.

— Но печатный станок уже изобрели? И этот, как его… дагерротип?..

— Ефрейтор Звонцов, два наряда вне очереди!..

Борис не служил в армии. Верней, служил очень недолго, вскоре после войны. Он заболел гриппом, начались шумы в сердце, и его уволили в запас. Да и что это была за служба! Какая-то хозяйственная часть при Доме офицеров… Но он любит говорить об армии: «В мое время…» — и знает много солдатских баек. Одна из них про ефрейтора. Попросился солдат к бабке в хату переночевать. Она ему: «Заходи, внучек». — «Я, бабушка, не один. Мы с ефрейтором». — «А ты Ефрейтора к забору привяжи…»

С тех пор как мы узнали, что Витьке, как отличному солдату, присвоили звание ефрейтора, я это слышала раз двести.

«Бабка, пусти переночевать». — «Заходи, внучек». — «Я с ефрейтором…»

Витька смотрит на меня ожидающе — когда я начну посвящать отца в его планы? Но я не спешу. Во-первых, я за себя не ручаюсь. Во-вторых, у Бориса больное сердце, по крайней мере он так считает. И потом… Может, это еще не очень серьезно? Мне хочется лишь одного — перечитать его письма.

Наконец все стихает. Борис, шурша вечерними газетами, удаляется в нашу комнату. Витька достает из постельного ящика простыни и с непривычной для меня ловкостью застилает свою тахту — до армии я всегда стелила ему постель.

Нагнувшись к моему уху, он шепчет:

— Привет чемпиону по метанию тарелок!

Я небольно щелкаю его по носу.

Он засыпает мгновенно, предоставив мне мучиться и не спать всю ночь.

— Ты скоро? — спрашивает Борис. — Я гашу свет. — Можно не смотреть на часы — Борис гасит свет ровно в двенадцать.

— Скоро, — говорю я. И достаю из книжного шкафа альбом и связку писем.

Как тесно спрессована в них двухлетняя жизнь моего сына!..

Я листаю альбом. «Дембельский альбом» — так называет его Витька. Фотографии, рисунки, афоризмы. И, конечно, самолеты. Они на каждой странице — то взмывающие в небо, то пикирующие к земле. Одним словом, авиация. И за каждым смелый росчерк — по-научному, как я уже знаю теперь, инверсионный след.