Читать «Десятка» онлайн - страница 190

Но главное — тени каштанов. Каштаны роняют дырчатые, как дуршлаги, тени.

Вследствие погоды в сквере многолюдно. Скамейки усеяны самой разнообразной публикой — от кислых стариков, тенистой прохладой врачующих непреходящее свое уныние, до истомных парочек, которым именно сегодня, черт возьми, негде уединиться. Парочки тискаются исподтишка, старики осуждающе подглядывают.

На одной из скамеек, утопив подбородок в ладонь, устроился тусклый офисный гражданин с неожиданно колючим взглядом, который, собственно, и думает о погоде, о стариках и парочках, о плавающих у его ног тенях теми самыми — кружевными книжными словами. Гражданин считает себя писателем. Давно и мучительно. А минувшей весной, столь разрушительно взбалмошной, — решил, что пора наконец начать писать.

Хватит с него потной толчеи в колонне, выступающей по опостылевшему маршруту от зарплаты к зарплате.

— Задачи ясны? Всем спасибо. Все по рабочим местам. — Пусть другие выстаивают ежеутренний бред летучек; он напишет о них сагу.

Осмелиться. Стать. Преодолеть.

Вообще-то пока речь идет лишь об отпуске, который он от первого до последнего дня посвятит, наконец, творчеству. Но все с чего-то начинается — его прорыв начнется с пробного рейда…

Сейчас у Кудинова обеденный перерыв, шестьдесят минут дозволенной свободы. Можно не только покинуть помещение банка, но, во-первых, покинуть в произвольном направлении, во-вторых — не думать о банковских делах. Совсем. Правда, во что-нибудь неотложное можно вляпаться и во время перерыва. Позвонят: «Ты где? Здесь срочно нужно…» Но это редко.

Мысли его невольно поползли к кабинету Башкирова. Кудинов еще раз подумал о том, как пойдет говорить с ним про отпуск. Нужно будет с ходу, не рассусоливая: «Вы обещали в начале лета, Дмитрий Семенович. Вот заявление». Мотнул головой, отгоняя прочь воображаемого фашиста-начальника: хватит, это потом.

Тени каштанов чрезвычайно его занимали — дырчатые, как дуршлаги. Он повертел ими так и эдак, вдруг вылепил вычурный анапест: дуршлаговые тени каштанов, — отбросил и снова поморщился. Дуршлаг не давался.

Кудинов принялся поглаживать через ткань брюк лежащий в кармане мобильник: отключить?

Он долго держался. Считай, со школы, где Валентина Ивановна однажды объяснила ему, что у него есть творческая жилка. Он блистал на школьных олимпиадах, выпускал в одиночку стенгазету. Завуч называла его «наш луч света в темном царстве». Окончив школу, Женя Кудинов храбро решил, что жизнь — главный писательский университет. Вначале собирался перекантоваться годик — и в армию, но перед самым выпускным случайно попавшаяся фраза: «журналистика описывает изменения окружающей действительности», — прямо-таки загипнотизировала его своей математической элегантностью, и для ознакомления с жизнью Кудинов выбрал журфак.