Читать «Стихотворения. Избранная проза» онлайн - страница 7

«Ты брошен тоже, ты поймёшь…»

Ты брошен тоже, ты поймёшь, В дурманы вглядываясь строже, Что счастье, если и не ложь, — На ложь мучительно похоже. Тот, первый, кто вином любви Уста раскрывшиеся нежил, Не слеп от нынешней крови И в нашей брошенности не жил. Тот, первый, в райском терему Лаская кроткую подругу, Не шёл в хохочущую тьму По кем-то проклятому кругу. А мы идём. Над нами взгляд Безумия зажжён высоко. И каплет самый чёрный яд Из окровавленного ока. Что сердца лёгкая игра Тяжёлому земному телу? Быть может, уж давно пора Мечту приговорить к расстрелу. А мы в безлюдье , в стужу, в дым Несём затравленность обетов, Мы, как Евангелие, чтим Бред сумасшедших и поэтов. И, вслушиваясь в злую ложь, Горим, с неоспоримым споря… Ты брошен тоже, ты поймёшь, Что счастье выдумано с горя.

1924

«Пели над окнами клёны…»

Пели над окнами клёны. Ночь отгорала. Струясь По полу, сгустком зелёным Лунная кровь запеклась. Ночь отгорала. В гостиной Не зажигали огней. Зло говорили и длинно О прожитом и о ней. Кто-то, чуть видимый в кресле, Долгий закончил рассказ Мудростью: «Женщина, если Любит, то любит не вас». Падали розовым градом Искры пяти папирос. Кто-то, смеявшийся рядом, Бросил мне горький вопрос: «Вы разве счастливы? Разве Ваша любовь не в пыли?» Снова к сочащейся язве Душу мою поднесли. Я улыбнулся спокойно, Я не ответил ему, — Ибо роптать недостойно Мне, без конца твоему.

1925

«Можно стать сумасшедшим от боли…»

Можно стать сумасшедшим от боли. Но нельзя ничего забыть. Я влачусь по земной юдоли, И за мною змеится нить. А на ней, на ладонке длинной, Завязала память узлы, Как печати доли полынной, Как печати недоли и мглы. Я и так четвертован новью, Нелегко теперь на земле. Для чего ж и прошлое кровью Истекает в каждом узле? Часто хочется бросить сердце, Память бросить в ночь и не жить. Но вползает тайною дверцей, Но пытает узлами нить. Если б кто-нибудь сжал её, сузил, Оборвал, во тьму уроня, И в последний, терновый узел Завязал неживого меня!

1924