Читать «Убей или умри! Оскал «Тигра»» онлайн - страница 58

— Успокойся, Курт, угомонись, — капитан пытается удержать меня, но меня уже несет и остановиться я не могу.

— Скоты! Вы, уроды, не понимаете, что творите! Вам мало того, что вы сделали?! Кто будет воскрешать этих мертвецов, этих мальчишек? Ты?! — поворачиваюсь к Бауеру, исподлобья смотрю ему в глаза. Не ожидая от меня такого натиска и несоблюдения субординации, капитан даже тушуется. — Я тебя спрашиваю?!

— Курт, успокойся, все хорошо, — снова говорит он.

Меня трясет от ярости.

— Курт, мы побеседуем позже, а сейчас приедет майор фон Хельц. Пожалуйста, держи себя в руках. Ты отличный боец, ты сможешь.

Злоба кипит во мне, но я пытаюсь взять себя в руки. «Самоконтроль, — говорю себе. — Только самоконтроль! Плевать на урода фон Хельца. Поднимайся и веди себя как настоящий мужчина. Твои дочки должны тобой гордиться, и будут это делать, если ты успокоишься».

— Все в порядке, герр капитан, — трудно произносить слова сквозь плотно сжатые челюсти, но я пытаюсь совладать с гневом и говорить спокойно. — Все нормально, извините меня. Знаю, что нет вашей вины.

— Нам обязательно надо вместе обсудить многое, Курт. Но только позже, вечером. А сейчас приведи себя в порядок.

— Слушаюсь, герр капитан! — отчеканиваю я.

— А теперь иди, отдыхай.

Глава 16

Еще один ужасный долгий летний день на Восточном фронте угасает, подходит к концу. К нам прибыли дополнительные силы из резерва. Добирается до нас и полевая кухня, что оказывается весьма кстати. Всем достаются большие порции каши с черносливом и солидные куски колбасы. Делим между собой порции погибших солдат, и теперь все выжившие могут наесться до отвала.

После еды слоняюсь без дела. Караульная служба несет дозоры, вернувшиеся разведчики доложили, что русские перегруппировываются и в ближайшее время вряд ли предпримут новый штурм. Можно расслабиться. К капитану Бауеру подходить после произошедшего не хочется, нам обоим нужно немного остыть.

Подсаживаюсь к ветеранам. Они расположились кучкой, покуривают и болтают. Мне любезно освобождают место и угощают сигаретой.

— Вот скажи, Курт, что в жизни самое отвратительное? — спрашивает меня старый знакомец по имени Нойманн. Он опытный вояка, но уж слишком жестокий. В сорок первом году взял в плен трех русских солдат и привел их к штабу дивизии. Когда выяснилось, что там пленных и так огромное количество и девать их некуда, позаимствовал у пулеметчика МГ–34, отвел троицу в ближайший лесок и расстрелял со словами: «Моя добыча, что хочу, то с ней и делаю».

— И что? — лениво переспрашиваю его.

— А то, — наставительным тоном говорит Нойманн, — самое отвратительное, что я только вчера из отпуска. Еще несколько дней назад вот этими пальцами водил по нежной коже жены, а сегодня без конца нажимал на спусковой крючок. Каждый вечер, перед тем как лечь с ней в постель, я принимал благоухающую ванну, и кожа моя источала запах ароматного мыла, а сейчас провонял порохом и дерьмом.

— А почему дерьмом–то? — интересуется кто–то из солдат.