Читать «Конец детства (сборник)» онлайн - страница 181

— Вот вам фазовый портрет личности по имени Сурен Гаспарян, — проворчал Рузаев, звеня стаканами.

Закрывшаяся дверь отрезала ответ Гаспаряна.

— Друзья? — спросил Одинцов, кивая на дверь.

Ивашура сошел по ступенькам, оглянулся.

— Вы психолог.

— А нам нельзя иначе, — улыбнулся Одинцов.

Дальше шли молча.

Над миром довлел горный гребет Башни, заставляя людей держаться в постоянном напряжении, смешанном с восхищением и недоумением. Никто не мог остаться равнодушным, глядя на эту чудовищную геометрически правильную глыбу непонятного назначения и происхождения, попирающую известные законы бытия…

Пульсацию Башни — очередной скачок ее роста в диаметре — наблюдали все двести с лишним человек экспедиции: ученые, журналисты, инженеры связи, техники, работники телевидения, обслуживающий персонал лагерей и солдаты воинских подразделений, поднятых по тревоге по совету Ивашуры. Сам начальник экспедиции ожидал пульсацию в кабине вертолета авиаконтроля, кружившего вокруг Башни на высоте километра. Вместе с Ивашурой в кабине находились Рузаев и Вероника, упросившая взять ее с собой.

Непосредственно перед пульсацией ветер, дувший к Башне, стих, облака сразу опустились ниже, придавили землю, словно потяжелели. Даже в километре от Башни в них вспыхивали электрические разряды, в основном горизонтальные, в виде причудливых широких лент и полос. Башня продолжала светиться угрюмым багровым накалом, по ней, как по угасающей звезде, ползли темные пятна, вспыхивали и тут же гасли злые зеленые звезды и ветвящиеся росчерки молний. Иногда откуда-то из таинственных ее недр выметало наружу целые поля долго не тускнеющих искр, среди которых формировались диковинные электрические “призраки”. Из-под земли то и дело доносились бухающие удары, гул и стоны: казалось, Башня раздирает тело Земли, раздвигает его, мнет, сверлит исполинским буром, уходя все ниже и ниже, к мантии, к ядру…

Вероника, округлив глаза и замерев, в каком-то суеверном восторге глядела на красочную феерию, окружившую Башню. На вопросы Ивашуры отвечала односложно и невпопад, и тот, оценив ее состояние, перестал ей мешать.

Рузаев работал с бортовыми кинокамерами вертолета, быстро найдя общий язык с наблюдателями — неразговорчивыми офицерами одной из воинских частей. Кроме того, у него была наготове своя кинокамера, с которой он не расставался. Дважды засняв Башню и плывущие над лесом “призраки”, Михаил вдруг потянул Ивашуру за рукав:

— Посмотри-ка, пауки? Слева по курсу, рядом с насыпью у стены…

Ивашура поднял бинокль.

Черный в призрачном свете вал сдвинутой земли у стены Башни вдруг зашевелился, стал расползаться! В бинокль стало видно, что это несется от стены лавина пауков, спасаясь от неведомой опасности. Даже сквозь рокот двигателя донесся долгий заунывный крик, от которого тревожно сжалось сердце.

— Проклятие! — сквозь зубы проговорил Ивашура, бледнея. — Уж если бегут пауки!..

Башня вдруг засияла сверху донизу ярким желтым светом, на миг превратилась в нечеткий смазанный силуэт и тут же снова превратилась в плотную и твердую на вид колонну чуть толще прежней. Тугой удар, словно от сверхзвукового самолета, хлестнул по воздуху, вертолет шатнулся, так что всех прижало к стеклам кабины, но Ивашура успел заметить, как вал земли у выпуклой стены Башни взметнулся гребнем ввысь, сдирая шкуру почвы со щеткой леса, и рухнул на лес, породив новую насыпь…