Читать «Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939-1945» онлайн - страница 104

Кто лучше меня, промышленника, может знать об услугах, оказанных евреями национальной экономике Германии в послевоенный период! Нацисты обвиняют еврейских банкиров в задолженностях Германии. По их словам, евреи устроили заговор с целью «сделать Германию добычей международных финансов». На самом деле после войны еврейские банкиры спасли Германию. Именно благодаря этим евреям средние и мелкие предприятия смогли добиться от американских банков необходимых кредитов на переоснащение.

Некоторым крупным фирмам удалось самостоятельно получить краткосрочные займы в Америке, но подавляющее большинство других малоизвестных предприятий могли получить деньги только через еврейские банки, которые шли на определенный риск, гарантируя заграничные займы. Еврейские банкиры подтверждали тем самым свою уверенность в будущем немецкой экономики. Например, эссенский банк Зимона Хиршланда добился кредитов по меньшей мере на пятьдесят миллионов для мелких и средних предприятий нашего региона, хотя его капитал не превышал восьми миллионов марок. Крупные немецкие банки не осмелились пойти на риск и гарантировать такие кредиты. Более того, примерно в 1930 году, в период экономического кризиса, из-за недостатка иностранной валюты возникли трудности в платежах, и опять вмешались еврейские банки; они сумели добиться от иностранных кредиторов отсрочки. Сами нацисты были вынуждены признать услуги, оказанные им этим мелким еврейским банком Эссена. Именно этот банк вел переговоры о важном американском займе Круппа с нью-йоркским еврейским банком «Голдман Сакс и К^О». Долгое время никто не смел покушаться на банк Зимона Хиршланда, невзирая на давление партийных экстремистов. Этот банк дольше всех еврейских банков продержался в Германии при нацистском режиме. Его невозможно было закрыть из-за иностранных кредитов.

Немецкие экономические и финансовые круги всегда с неодобрением относились к антисемитским тенденциям национал-социализма. В 1935 году на открытии Кенигсбергской ярмарки доктор Шахт в своей речи не колеблясь выразил протест против антисемитской агитации, которую считал серьезной угрозой экономике Германии. Я сам, вернувшись из Америки в 1935 году, имел возможность затронуть этот вопрос в беседе с Герингом. Даже в то время генерал, занимавший пост министра– президента Пруссии, вел себя как независимый правитель. Однажды он пригласил меня на оленью охоту в Шорфхайде. Я принял приглашение в надежде обсудить некоторые важные вопросы.

Не знаю, сообщил ли Герингу лесник, получивший приказ подготовить мне добычу, о возникших трудностях. Я – плохой стрелок. День был дождливый, я не привез прицельного приспособления и промахнулся в трех оленей. В конце концов одного мне удалось убить, и очень своевременно, поскольку лесник уже пребывал в отчаянии. Бедняге официально приказали сделать так, чтобы я убил своего оленя. Это была моя первая и, несомненно, последняя охотничья добыча.