Читать «Тихое оружие» онлайн - страница 10

Приближаясь к домику, Нина обратила внимание на то, что изгородь вокруг двора невысокая, реденькая и ветхая — из тонких, заостренных кверху колышков, а сам дом немного наклонился вперед, словно приветствует и манит к себе — иди, мол, не робей и не смущайся тем, что я такой невзрачный, под моей скромной крышей ты найдешь добрый приют и защиту.

Со стороны двора к домику прислонился, как бы поддерживая его сбоку, дощатый сарай с соломенной крышей, а дальше, на рыжеватой огородной земле, курились, прели бурые навозные кучи. С тыла усадьба была без забора, от задней кромки огорода до самой шоссейки, ведущей в небольшой военный городок, тянулся зеленый лужок.

Поравнявшись с домом, Нина заметила на покосившемся крылечке женщину в сером халате с закатанными по локоть рукавами. Согнувшись над корытом, она стирала белье, крепкие руки ходуном ходили в мыльной пене. На веревке, протянутой от крыльца на угол дома, висели детские штанишки и рубашонки. Углубившись в работу, женщина не заметила приближающуюся к ней девушку.

«Не иначе как хозяйка», — решила Нина и, подойдя к крыльцу, поклонилась:

— Здравствуйте!

От неожиданности женщина вздрогнула и, не разгибаясь, настороженно повела на Нину серыми глазами:

— Тебе кого?

— Здесь живет Григорий Михайлович?

— Тут. А тебе он зачем?

— Да я вот… — замялась Нина, — с Брянщины пришла… К папе.

Женщина выпрямилась и, торопливо вытирая руки о полы халата, протянула с удивлением:

— Ой, никак Нииу-ушка-а!..

Обняв девушку влажными руками, запричитала со слезой:

— До-онечка-а… А я-то, дурная баба, не признала тебя сразу… Вон ты какая вымахала! Да и красивая, глазастенькая…

Прильнув головой к груди Анны Никитичны, Нина тоже попыталась всплакнуть, но у нее не получилось. Позади себя, со стороны соседнего двора, она услышала надтреснуто-писклявый голос с певучей протяжкой:

— Ох, го-о-споди, цари-ица небе-есная… Вот отцу радость-то будет!

Отстранившись от Анны Никитичны, Нина повернула голову и увидела тощую старушку, которая, просунув большой клиновидный нос в щель забора, что-то еще приговаривала, но что — девушка не могла понять.

Не обращая внимания на реплики соседки, Анна Никитична нарочито громко сказала:

— Отцу передавали, что ты шла к нам с беженцами, но, говорят, натерла ноженьки и отстала…

— Да-да, — кивнула Нина.

Анна Никитична опять прижала ее к себе:

— Ох, сиротиночка, как в поле былиночка! Небось досталось бедненькой? Наголодалась, поди? Пойдем-ка в хату, я покормлю тебя…

И, не снимая рук с плеч Нины, повела ее в дом.

С крыльца они вошли прямо в переднюю большую комнату, из которой через дверной проем был виден ход в другую, меньшую. Посредине большой комнаты Стоял стол, в правом углу — широкая русская печь, в левом — кровать за ситцевой занавеской. Возле кровати висела полотняная люлька.

В маленькой комнате, на полу, на разостланной дерюжке, расположились четверо детишек. В центре этой группы сидел беленький толстячок-годовичок в синей рубашке в белый горошек. А вокруг него стояли на коленях трое — миловидная, с льняными волосами, в сереньком платьице девчурка лет четырех, худенький мальчик лет шести и парнишка, года на три постарше, более плотный и смуглый. Все дети были босиком, и Нина приметила, что ступни у них, особенно пятки, — темные, шероховатые, в цыпках.