Читать «Том 1. Повести и рассказы. Записки врача» онлайн - страница 6
Викентий Викентьевич Вересаев
— Что, господа, спеть бы что-нибудь! — предложил Егоров.
— Все старые, избитые песни надоели! — слабо запротестовал Иванов.
Чуваев потрепал его по плечу.
— Ничего, Петр Сергеевич! Вы в них каждый раз на новый манер врете.
— Уж лучше спойте вы нам для начала что-нибудь один.
Чуваев стал и потянулся.
— Разве что для начала!.. Что же спеть-то?
— Спойте: «Так жизнь молодая…»
Чуваев выпил стакан пива, прислонился к стенке и откашлялся. Немного помолчал, потом запел:
Как будто совсем другой человек стоял теперь перед Василием Михайловичем: Чуваев выпрямился, брови его нахмурились, и в них легла скорбная складка; в мягком полусвете, бросаемом абажуром лампы, его лицо смотрело сурово и необычно.
Все молчали. Просто, без всяких усилий, песня вдруг сплотила их и сблизила; все переживали одно и то же, и переживали вместе, и хорошо всем было… А Чуваев пел, и несдерживаемого тоскою зазвучал его голос при последних словах песни:
Егоров провел рукою по лбу.
— Славно, ей-богу, славно!
— Ну, господа, теперь общее что-нибудь! — предложил Василий Михайлович; он оживился, ему вдруг стали милы его гости. — Андрей Иванович, за ваше здоровье! — обратился он к Чуваеву и с любовью поглядел на него.
Они чокнулись и выпили.
Пробки хлопали. Исчезла прежняя неловкость, все чувствовали себя свободно. Пиво развязало голоса. Чуваев запевал, остальные подхватывали. Пели: «Ой, во лузях», «Гой ты, Днипр», «Не осенний мелкий дождичек…»
И Василий Михайлович пел. Голова его слегка кружилась; все вокруг приняло мягкий поэтический оттенок; на душе было грустно. Опять вспомнились ему два последние года, бездеятельные, позорные: сердце спало, мысль довольствовалась готовыми ответами и ни разу не шевельнулась самостоятельно. И дальше то же будет. А между тем он учился, он когда-то думал, искал… И все это для того, чтобы здесь, где так нужны люди, только пьянствовать, сплетничать и жалеть, что не у кого научиться играть в карты.
Было время, когда и он говорил это, и они все. Тогда хорошо было жить, будущее было светло, думалось, что не на пустяки даны силы.
Знакомые песни звучали в ушах и будили воспоминания. И на остальных всех пахнуло прежним временем; лица были задумчивы и грустны.
— Эх, господа! — воскликнул Василий Михайлович прерывающимся голосом. — Давайте старую споем, хорошую:
— Да, господа, не половина, а
Чуваев вдруг усмехнулся:
— Ну, оставьте, Василий Михайлович! Какие там идеалы! Пиво-то вот пейте: совсем выдохлось.
