Читать «Пора летних каникул» онлайн - страница 14
Олег Васильевич Сидельников
Братцы понимающе смотрели на комбата. Нет, они не подведут.
— Чего уж там... сделаем,— ответил за всех Вилька. Старшина почувствовал щекотание в носу. Ему очень
хотелось обнять, расцеловать этих мальчишек, по-русски; но он только проговорил глухо:
—Ну вот... Я пошел. Бывайте. Ни пуха вам, ни пера...
Тяжело выбравшись из пулеметного окопчика, он пополз, хоронясь то меж грядок, то в кустарнике, на свой НП —к груде закопченного кирпича; это все, что осталось от чистенькой украинской хаты,— разбитая печь и рухнувшая труба. Возле нее глухо стонал немолодой уже боец, из ополченцев. Он сидел, прислонившись спиной к остаткам печи,—глаза странно спокойные, двухнедельная щетина, на животе трофейный автомат,— изредка приговаривая по-бабьи, уважительно, с надрывом:
— Ho-оженька ты моя, но-оженька...
Рядом с ним стоял сапог с аккуратно срезанным до половины голенищем.
Старшина узнал бойца. Он пристал к батальону на речке Синюхе. Занесло его сюда, как он утверждал, из-под Киева. И ему никто не верил. Шутка ли! Но он все твердил, что говорит истинную правду. Севернее Богуслава их часть попала между двух танковых колонн, и фашисты гнали их на юг.
Воевал этот боец как полагается, с душой. Однако сегодня сплоховал. Когда комбат вызывал добровольцев, этот оказался в числе воздержавшихся. Даже глаза отвел. Может, дети у него, жена хорошая?.. Боец — не трус. Нет уже в батальоне трусов. Просто не все люди одинаковы. Один готов тысячу раз рискнуть жизнью в надежде, что есть все же шанс выжить. А ежели даже и наверняка... Вот парнишки, так те наверняка... Хотя и они небось надеются. Молодо-зелено... Должно быть, у каждого есть свое понятие о том, что наверняка, а что — нет.
— Хороший дядька,—сказал Вилька, как только старшина отполз. ,
— Человек. Ему бы подсыпать грамотешки — в генералы производи,— согласился Юрка.
Глеб после раздумья:
— Чудаки. Дело не в петлицах. Здорово нас генерал разлохматил, а? Уря-а — и нет батальона! А этот... Умный мужик. Прижимистый.
С большака свернула большая крытая машина. Она покатилась по дорожке, волоча за собой хвост пыли. Остановилась возле танков. Через минуту-другую послышался громовой хрип, треск, и вдруг на всю округу разнеслось:
Легко на сердце от песни веселой, Она скучать не дает никогда...
— Все ясно,— оживился Юрка.— Агитация унд пропаганда.
Шальной Вилькин глаз заметался в орбите: — Ну прямо как в ресторане. Вот только меню почему-то не. подают.
— Дураки,— с чувством произнес Глеб. И так и осталось неясным — кто дураки: его товарищи, острящие ни к месту, или те, кто завел пластинку.
Песня смолкла. Вновь хрип и треск, затем — громовой голос, лишенный живых интонаций:
— Красные .солдаты! Красные солдаты! Ваше сопротивление бессмысленно. Бросайте оружие. Ваша армия не существует. Через две недели падет Москва. Подумайте о своих семьях. Непобедимая германская армия раздавит вас. Даем пять минут на размышления. Помните: наш штурм — ваша смерть.
Из репродуктора разлилась шустрая песенка, которая, по замыслам фашистских пропагандистов, особенно ярко рисовала все прелести капитуляции. Динамик надрывался голосом Лещенко: