Читать «Пора летних каникул» онлайн - страница 124

— Не спать!— то и дело' приказывал комбат.— Приказываю не спать. Вот вернутся разведчики, если нет фашистов в деревне, тогда и поспим.

Мчедлидзе, тихо рыча, расталкивал засыпающих.

— Эй, слушай! Маленький, да? Вставай, тебе говорят... Ты зачем такой любопытный? Сны хочешь видеть вместо кинематографа?.. Эй,, кацо, вставай, а то больно будет!

Вернулись разведчики. Судьба улыбнулась батальону — в деревеньке немцев не было.

Глеб, Вилька и я постучались в первую же хату. Мы буквально валились с ног от усталости.

— Эй, хозяева, откройте!— Вилька постучал еще раз. Никто не откликнулся.

Вилька потерял терпение, саданул в дверь сапогом. Во дворе, за сараем, исходил сиплым лаем цепной пес. Мы взяли дверь в три кулака.

Наконец послышались шлепки босых ног. Вкрадчивый голос, в котором трепетал страх, спросил:

— Хто?

— Свои, дядя, открой.

— Хто — свои?

Тут уж взорвался Глеб:

— Хто-хто! Каких тебе своих? Советские мы, красно-» армейцы.

Тот, кто расспрашивал нас из-за двери, издал непонятный возглас — не то обрадовался, не то испугался — и стал отпирать запоры. Их, наверное, было не меньше дюжины — так долго не открывалась дверь. Но вот она распахнулась — старик в исподнем с каганцом в руках ощупывал нас быстрыми глазами, словно не веря, что перед ним советские бойцы.

— Здравствуй, папаша! Что так долго не открывал, немцев опасаешься?

— Заходьте, заходьте, хлопчики,— старик засуетился, провел нас через сени в опрятную комнату.— Радость-то какая!..

Хозяин засуетился, он прямо-таки не знал, куда нас посадить. Метнулся за ситцевую в мелких цветочках занавеску и появился оттуда уже в штанах и расписной украинской рубахе; скользнул на кухню — и тут же явился с кринкой молока, караваем пахучего хлеба и здоровенным куском сала.

Затем я слышал только чавканье, хруст за ушами, гулкие глотки — все остальное проходило мимо моего сознания; пожалуй, до той поры, пока мы не расправились со сказочным хлебом, тающим во рту салом, неправдоподобно вкусным молоком. Только тогда к нам вернулась способность соображать. Да и то не полностью — сытная еда и непреоборимое желание спать затуманили голову, и то, что говорил нам гостеприимный старик, воспринималось урывками, голос его доносился как бы издалека.

«Сынки... А я вот бобыль... Шось воны з вами зробы-ли!.. Лягайте спочивать, хлопчики...»

Прямо на полу очутилась огромная перина, и мы повалились на нее пластом. Последнее, что я подумал: «Хороший старик. Не то, что тот,— с двумя георгиевскими крестами. Не ворчун, понимает, что мы ни в чем не виноваты».

Проснулся от толчка в плечо.

— Вставай!— тормошил Глеб.— Вставай скорее! Староста сбежал.

Я ничего не понимал. Какой староста? Хозяин хаты? Так вот же он... И вдруг понял, что рядом с Глебом стоит другой старик, с длинной желтоватой бородой, похожий на апостола.

В оконце заглядывали пыльные рассветные лучики. Прямо на меня из потускневшего оклада строго смотрел по-курортному загоревший лик какого-то святого.

В хату вихрем влетел Вилька:

— В ружье!..

На улице деревеньки суетились бойцы. Кто-то в голос кричал: