Читать «БЕРЕНДЕЙ» онлайн - страница 44

Было неловко будить Валерку из-за беспочвенных подозрений. Леонид нащупал ружье, лежащее в изголовье, и немного успокоился. Сердце билось громко, так что медведь мог и услышать его стук. Леонид подтянул ружье к себе, чтобы в случае чего стрелять, но, как он ни старался затаить дыхание, Валеркин храп все равно разносился далеко по лесу.

Леониду было стыдно, стыдно больше, чем страшно. Он обливался потом, ощупывая ореховое ложе карабина, но успокоиться не мог, как ни хотел убедить себя в бессмысленности своего ужаса.

Предчувствие беды - вот что это было. А не страх перед медведем, который может ходить вокруг палатки. Леонид понял это примерно через час. Ему было невыносимо думать об охоте. И медведь начал представляться ему не опасным зверем, а мистическим существом, способным отомстить за себя и с того света. Леонид слышал немало охотничьих баек о том, как после смерти медведю открывают рот, чтобы вышла душа. И обязательно убеждают мертвого медведя, что не ты его убил, ты его только хоронишь. Леонид всегда смеялся над такими байками, а вот сейчас представил себе ободранное медвежье тело, поднимающееся из могилы и идущее вершить месть своим убийцам, и, вместо того чтобы рассмеяться над сказкой, достойной пионерского лагеря, обмирал от ужаса.

И проводник, похоже, верил в эти байки. Во всяком случае, он сразу предупредил, что нельзя произносить перед охотой слово «убить» - нехорошая примета. «Возьмем медведя», - говорил он. И строго одергивал тех, кто пытался сказать иначе. Леонид не спрашивал его про душу, но был уверен, что проводник знает и о ней. Если опытный медвежатник верит в приметы, значит, за ними что-то кроется. Потому как не бывает дыма без огня.

Утром можно будет смеяться над своими страхами. Едва станет светло, едва проснутся товарищи - страх уйдет. Но в темноте зимней ночи это казалось Леониду несбыточной мечтой. Когда же утро и в самом деле наступило, страх не ушел. Верней, ушел не сразу.

Они давно поднялись, позавтракали и стали на лыжи, а мысль об охоте все еще настораживала. Как заноза, которую неприятно трогать.

До берлоги, найденной ими вчера, было около двух километров пути; снег лежал рыхлый, поэтому шли небыстро. И чем ближе подходили к берлоге, тем сильней Леониду хотелось повернуть в обратную сторону. Даже Валерка заметил, что с ним что-то не то.

- Ты что это, Лёнчик? Никак волнуешься перед охотой? - ухмыляясь, спросил он.

- Да нет, - как ни в чем не бывало ответил Леонид, - носок надел плохо, трет ногу, зараза.

- Да ладно! Признайся честно - тебе уже не хочется охотиться.

- Иди ты к черту, - мягко отмахнулся Леонид. И вдруг заметил, что Валерка тоже нервничает. И, похоже, тоже не прочь повернуть назад. Обычно в таких случаях Леониду становилось легче: не он один такой, значит, стыдиться нечего, - но тут это еще больше его насторожило. Валерка был человеком бесстрашным. В отличие от Леонида, который всегда жил с какими-нибудь страхами в душе и был вынужден постоянно их преодолевать, чтобы не прослыть трусом, Валерка действительно ничего не боялся.