Читать «Гастарбайтер» онлайн - страница 2

Итак, давайте знакомиться. Я – Евгений Алиев. Мне двадцать лет. В Азии я – гонимый русский, в России же – не менее гонимый «чёрный», в просторечии «чурка». Неважно, что на азербайджанца, благодаря русской маме, я похож весьма условно, плевать, что говорю я по-русски без акцента – я же родился в «чуркистане», да ещё и ношу такую неудобную фамилию! В современной России этого вполне хватает, чтобы нередко чувствовать себя синклер-льюисовским Кингсбладом.

Кулебяки

На деньги, в спешке вырученные от продажи отличной марыйской четырёхкомнатной квартиры, в Кулебяках мать смогла купить лишь тёмный однокомнатный угол на втором этаже полусгнившего двухэтажного деревянного барака, 1927 года постройки. И я, после освобождения приехавший в эту жуткую глухомань, обнаружил мать и младшего брата-школьника в состоянии полной нищеты и неприкаянности. У них не было денег даже на дрова, и они собирали по вечерам на городском рынке картонные коробки, дабы хоть как-то обогреть свой мрачный угол. Многочисленная родня по материнской линии была такой же нищей, в основном безработной, и совершенно ничем не могла помочь новоявленным переселенцам. Мать работала на городском рынке, торговала сахарным песком за 20 тысяч неденоминированных ещё рублей в день – четыре доллара. Вот в эту удручающую обстановку я и попал после освобождения – никому не нужный, переполненный амбициями мальчишка.

Даже и сейчас, спустя десятилетие, мне сложно оформить тогдашние чувства в слова. Увидеть собственную мать, изнурённую фактически неоплачиваемой, бесполезной, тяжёлой работой (полуцентнерные мешки с сахаром она вынуждена была таскать со склада на рынок сама, при помощи ветхой тачки с разными колёсиками), и младшего братишку, вся убогая одежонка на котором по стоимости едва дотягивала до блока средних сигарет… Вспоминать это вовсе не легко, а уж почувствовать на себе – врагу не пожелаю.

Естественно, я начал помогать матери таскать со склада эти самые пресловутые мешки – делать-то было нечего. И в один прекрасный день меня приметил на этом рынке некий барыга, имени которого я не помню, а потому стану трактовать его Барыгой и далее. И вот этот Барыга, о чудо, предлагает мне работу! Небывалое везенье! Попёрло, как утопленнику. Стоит ли говорить, что согласился я моментально, даже толком и не дослушав, о чём идёт речь. Не до того было, знаете ли. Тем более, что Барыга предложил мне целых тридцать тысяч рублей ежедневного оклада. По тем временам пять долларов – сумма! Так везло далеко не всем.