Читать «Принуждение к любви» онлайн - страница 3

Глава 2

Злонамеренное соглашение

Выбравшись из метро на Сухаревской, там, где к пятикупольной церкви Троицы в Листах приделали очередной торговый центр с «Макдоналдсом» и, рискуя сломать ноги на узких обледенелых тротуарах, заставленных бесчисленными машинами, я углубился в сретенские переулки.

Я шел на работу. Меня вызвал шеф. Сам Бегемот. У него было для меня дело. Чисто конкретное. Он не мог поручить его никому другому. Такое вот мне собирались оказать высокое доверие.

Вообще-то по паспорту Бегемот значился Макогоновым Георгием Венедиктовичем, и в школе мы его сначала звали просто Макогоном. Но потом я первый в классе прочел «Мастера и Маргариту». Всякий раз, когда в великом романе на сцене появлялся толстяк с кошачьей физиономией и круглой головой, поросшей густым волосом, очень похожим на кошачью шерсть, я видел перед собой, как живого, нашего классного мудилу Макогона. И уже не мог называть его иначе, а за мной последовали остальные, потому что в классе я был авторитетом, а Макогон им не был. Он был мудилой - именно так его называли, когда о нем заходила речь. «А где этот мудила?» или «Чего ждать от этого мудилы?» - говорил кто-то из ребят, и все знали, о ком речь. Об этом мудиле Макогоне, превратившемся в мудилу Бегемота.

Потом я понял, что с Бегемотом вышла ошибка - в великом романе он был обаятельный, а Макогон своей необъятной прыщавой рожей внушал отвращение, и прежде всего нашим девчонкам, особенно когда, сопя и потея, он пытался полапать их. Но было поздно - кличка Бегемот приклеилась к нему так, что уже не отодрать. А на самом деле он был похож на жирного, тупого, самодовольного гангстера, с серой обвислой кожей на морде, сальными губами и толстыми волосатыми пальцами, без которого не обходится ни один боевик про итальянскую мафию.

Хотя никаким мафиози Бегемот, честно говоря, не был. Просто, повзрослев и окончательно превратившись в ходячий бочонок, облаченный в костюм и галстук, Бегемот скоро понял, что быть неотразимым остроумным красавцем ему не суждено, а потому придется быть таким, каков он есть на самом деле. То есть жирным, грубым и циничным. Возможно, он поначалу и погоревал немного по этому поводу, но потом быстро сообразил, что жить таким существом вполне даже можно. Его манеры в комплекте с лоснящейся физиономией и трехслойным затылком, видным даже из-за ушей, производили на людей куда более сильное впечатление, чем старания быть галантным, изящно шутить и говорить умные вещи. С тех пор он сопел, чмокал губами, без зазрения совести пучил свои глазенки в любой компании и отпускал женщинам откровенные пошлости прямо в глаза. Причем с нескрываемым удовольствием.

И дела его пошли в гору. Потому что хотя он и не был киношным гангстером, но, как выяснилось, не был и подлинным мудилой. В настоящей жизни он разобрался куда быстрее, чем многие наши школьные и университетские гении, чьи таланты вдруг оказались мало кому нужны, когда они повзрослели.

Наконец я пробился сквозь ледяные колдобины к старинному одноподъездному зданию, в котором теперь среди множества других агентств, представительств и никому не ведомых фирм размещалась контора Бегемота. Предъявив верзиле в черном костюме с какой-то идиотской нашивкой на рукаве свой такой же идиотский пропуск, который на моих глазах наскоро соорудила секретарша Бегемота, я поднялся на второй этаж.