Читать «Метценгерштейн (пер. Константин Бальмонт)» онлайн - страница 5

Тѣмъ не менѣе, въ теченіи долгаго времени, со стороны сосѣдей къ нему періодически поступали многочисленныя приглашенія. "Не пожелаетъ-ли Баронъ удостоить своимъ присутствіемъ наши празднества?" "Не пожелаетъ-ли Баронъ принять участіе въ охотѣ на вепря?" — "Метценгерштейнъ не охотится;" "Метценгерштейнъ не будетъ," таковы были его лаконичные и высокомѣрйые отвѣты.

Эти неоднократныя оскорбленія не могли быть терпимы со стороны надменной знати. Приглашенія стали менѣе сердечными, менѣе частыми; съ теченіемъ времени они прократились совершенно. Вдова месчастнаго Графа Берлифитцинга, въ присутствіи слушателей, выразила даже надежду, "что Баронъ, быть можетъ, сидить дома, когда и не расположенъ быть дома, разъ онъ презрѣлъ общество себѣ равныхъ; что онъ ѣздитъ верхомъ, когда и не желаетъ ѣздить, разъ онъ отдалъ предпочтеніе обществу лошади". Конечно это была весьма глупая вспышка наслѣдственнаго чувства оскорбленности, и она только доказывала, какъ своеобразно безсмысленны бываютъ наши выраженія, когда мы хотимъ быть необыкновенно энергичными.

Лица благожелательныя, однако же, приписывали перемѣну въ поведеніи молодого Барона естественной скорби сына о безвременной утратѣ родителей, — забывал его жестокое и беззастѣнчивое поведеніе въ теченіи краткаго періода, послѣдовавшаго непосредственно за этой утратой. Были и такіе, которые дѣлали предположенія, что тутъ замѣшано преувеличенное представленіе о личномъ значеніи и личномъ достоинствѣ. Были и такіе, (среди нихъ нужно упомянуть фамильнаго врача), которые не колебались указывать на болѣзненную меланхолію и наслѣдственное нездоровье, по поводу чего среди толпы существовали темные намеки весыьма двусмысленнаго свойства.

Дѣйствительно, извращенная привязанность Барона къ недавно пріобрѣтенному коню — привязанность, достигавшая, повидимому, новой силы послѣ каждаго новаго проявленія свирѣпыхъ и демонскихъ наклонностей животнаго — въ концѣ концовъ сдѣлалась, въ глазахъ всѣхъ здравомыслящихъ людей, отвратительной и неестественной страстью. Въ блескѣ полдня — въ мертвый часъ ночи — былъ-ли онъ здоровъ, былъ-ли онъ боленъ — въ ясную погоду и въ бурю — молодой Метценгерштейнъ, сидя на сѣдлѣ, казался прикованнымъ къ этой колоссальной лошади, неукротимая дерзновенность которой такъ хорошо согласовалась съ его собственнымъ духомъ.

Были, кромѣ того, обстоятельства, которыя, сочетаясь съ послѣдними событіями, придавали неземной и зловѣщій характеръ маніи всадника и способностямъ коня. Пространство, захваченное однимъ прыжкомъ, было въ точности смѣрено, и до изумительной степени превзошло самыя безумныя ожиданія людей наиболѣе изобрѣтательныхъ. Притомъ, у Барона не было никакого особеннаго имени для этого животнаго, хотя всѣ остальныя, имъ собранныя, отличались характерными прозвищами. Да и конюшня, ему отведенная, находилась на извѣстномъ разстояніи отъ остальныхъ; что же касается обязанностей конюха и другихъ необходимыхъ заботъ, никто, кромѣ самого собственника, не рѣшался исполнять ихъ, или хотя бы входить въ загородку особеннаго стойла этой лошади. Слѣдуетъ также замѣтить, что, хотя тремъ грумамъ, поймавшимъ лошадь, когда она убѣгала отъ пожара въ Замкѣ Берлифитцингъ, удалось остановить ея бѣгъ съ помощью узды съ цѣпью и петли — тѣмъ не менѣе ни одинъ изъ трехъ не могъ бы съ увѣренностью утверждать, что во время этой опасной борьбы, или когда-нибудь послѣ, ему дѣйствительно удалось положить руку на тѣло звѣря. Примѣры особенной разумности въ ухваткахъ горячей и породистой лошади не могутъ вызывать излишняго вниманія, но тутъ были особыя обстоятельства, которыя неотступно бросались въ глаза людямъ наиболѣе скептическимъ и равнодушнымъ; и говорили, что иногда животное заставляло изумленную толпу, стоявшую вокругъ, отступать съ ужасомъ передъ глубокимъ и поразительнымъ значеніемъ его страшной печати — иногда молодой Метценгерштейнъ блѣднѣлъ и отшатывался передъ быстрымъ испытующимъ выраженіемъ его строгихъ и человѣчески глядящихъ глазъ.