Читать «Принят» онлайн - страница 2
Шолом-Алейхем
— Что же? Протекция?
— Какая там протекция! Они сговорились раз навсегда: коль скоро еврей, — принимать! Принимать — и никаких!
— Да что вы говорите? Это серьезно? Или вы смеетесь над нами?
— Смеюсь? Что я за пересмешник такой?
Все трое переглядываются, будто желая прочесть, что у них написано на лицах. Но так как на лицах ничего не написано, мои двое спрашивают у третьего:
— Погодите-ка, как вы сказали? Откуда вы?
— Из Перещепина! — с некоторым раздражением отвечает тот. — Я уже три раза говорил вам: из Малого Перещепина.
— Вы не обижайтесь. Но мы впервые слышим о таком городе.
— Ха-ха-ха! Перещепино — город! Тоже мне город! Перещепино — не город, а городишко, деревня можно сказать, местечко.
— И тем не менее у вас имеется… в этом самом… Как называется местечко? Пер… Пере…
Пассажир из Малого Перещепина сердится уже не на шутку:
— Странные люди! Не можете еврейского слова выговорить, что ли? Пе-ре-ще-пи-но. Пе-ре-ще-пи-но!
— Ну ладно, ладно. Пускай будет Перещепино. Чего же тут сердиться?
— Я не сержусь. Я просто не люблю, когда меня переспрашивают девяносто девять раз об одном и том же.
— Не обижайтесь. Ведь у нас та же болячка, что и у вас. Услыхали, что вашего приняли, вот нас и задело. Потому-то мы и расспрашиваем. Сказать вам по чистой совести, мы никогда не представляли себе, что у вас, в этом… как его там… Пере-Перещепине имеется гимназия!
Перещепенец широко раскрывает глаза и смотрит сердито:
— А кто вам говорил, что у нас в Перещепине имеется гимназия?
Оба мои пассажира с удивлением смотрят на третьего.
— Ведь вы же говорите, что вашего приняли у вас в Перещепине!
Перещепенец смотрит на них с озлоблением. Потом встает и выкрикивает им прямо в лицо:
— В солдаты его приняли! В солдаты! В солдаты!
За окнами уже день. К стеклам приник голубовато-серый свет. Пассажиры помаленьку просыпаются. Один расправляет кости, другой кашляет. Кое-кто собирает свои узлы, готовясь к выходу.
Мои три пассажира разбрелись в разные стороны. Дружба кончилась. Один отвернулся в угол и молча закурил папиросу. Другой раскрыл молитвенник и, прикрыв один глаз, шепчет утренние молитвы. Третий, сердитый пассажир из Малого Перещепина, принялся за еду.
Удивительно: эти трое вдруг почему-то стали чуждаться один другого. Не только не говорят ни слова, но даже не смотрят друг другу в глаза. Как если бы все трое вместе совершили что-то очень нехорошее, постыдное…
