Читать «Книга 3. Пути. Дороги. Встречи» онлайн - страница 90

В помещении мы пока одни, но и я, и Он (предпочитающий не озвучивать своего имени гость с севера, буду называть его просто — Он) уверены, что это ненадолго. Вечером разбили два лагеря: один недалеко от входа в тени у бархана, второй — внутри, рядом с колодцем. Теперь опасность можно отследить как изнутри, так и снаружи.

Сегодня целый день занимались копированием. Срисовывали письмена и фрески.

Тревога не покидает. Скорее растёт. И Он, и я пытаемся успокоить возмущение. Но интуиция подсказывает, что нас скоро обнаружат. Наша защита начинает давать сбои. Один из казаков оказался незаурядным художником. Он в деталях изобразил ящероголового. Молодец! За три дня нам удалось скопировать все четыре стены центрального зала. Наши евреи: Хаим, Лоша и Гед — славные парни. Работают до изнеможения. На казаках лежит обязанность охраны. Завтра закончим с фресками большого зала и перейдём в зал посвящений.

15 декабря 1801 года. Конец всем нашим работам. Останемся живы или нет? Их много! Они появились внезапно со стороны пустыни и из подземелий храма. В руках у них луки, копья и прямые берберские мечи. Судя по оперению и раскраске стрел, перед нами адепты какой- то неведомой нам сатанинской африканской секты. Только бы успеть Добраться до лагеря. У нас там маленькая крепость. Лагерь окружен со всех сторон. Надо прорываться к нашим верблюдам. Но может, их уже и нет.

Утром казаки точными выстрелами уложили предводителя нападавших. В их среде началось замешательство. Уходим. Нас расстреливают из луков. Не ранены только есаул, Он и я. Поймал стрелу! Умираю! Прощайте, братья… Передаю дневник Шавашу.

16 декабря 1801 года. Дневник, пока не убьют, буду теперь вести я — Шаваш из Стамбула. Благо хватает и пуль, и пороха! Днем отлеживались в песке и отстреливались. Среди окруживших нас масса убитых. Стрелять умеем. Каждая пуля в цель. Ночью попытаемся прорваться. Рядом со смертельно раненным Салахом останутся тоже раненые и потерявшие много крови Хаим и Гед. У Геда пробита стрелой печень. Он тоже скоро умрёт. У Хаима раздроблено колено. Хаим — не ходок. Оба еврея намереваются выстрелами отвлечь на себя противника. И этим прикрыть наше отступление. Никогда не думал, что среди еврейского народа могут оказаться такие отличные парни. Пишу после того, как час назад отбили штурм. Сражались плечом к плечу на саблях. То, что увидел, потрясает. Эта тройка — два казака и тот, что без имени, уложили десятка три нападавших! Кто-нибудь из этих ребят непременно выживет. В этом я уверен. Значит, и моя смерть не будет напрасной…

17 декабря 1801 года. Я ранен стрелой в лёгкое. Полный рот крови. Трудно дышать. Передаю свой дневник Лоше. Он тоже ранен, но легко. Писать сможет. Сам остаюсь на тропе. Со мной четыре пистолета и два ружья. Это будет мой последний бой. Прощайте, братья, прощайте, моя жена и мои ребятишки!