Читать «Поцелуй Большого Змея» онлайн - страница 162
Яков Шехтер
– Ничего себе все, – слова попечителя показались мне, по меньшей мере, странными. – Разве мало?
– Мало? – в свою очередь удивился Гуд-Асик. – Да это просто вообще ничего. Более гладкого вживления в обитель я еще не видел. А пинки и мелкие пакости, – он потер ладонью о ладонь и поднялся с кровати. – Я, честно говоря, не понимаю, как ты сам не догадался. Ведь все лежит на поверхности.
– Догадался, – от изумления я вытаращил глаза. – О чем догадался?
– Ладно, ладно, сейчас разберемся. Это постель Кифы? – Гуд-Асик ткнул пальцем в сторону постели соседа.
– Да.
Он уселся на кровать, широко расставив ноги, затем растопырил обе пятерни и крепко прижал одну к изголовью постели, а другую к изножью.
– Шимон, Шимон, Шимон, Шимон, – нараспев проговорил Гуд-Асик, прикрыв глаза. Он точно прислушивался к чему-то, или пытался рассмотреть какую-то картинку, спрятанную за поверхностью век. – С Шимоном все в порядке, – заключил он, наконец, увидев что-то, и резко поднялся с кровати.
– Шауль, Шауль, Шауль, Шауль, – запел Гуд-Асик, но уже на другой мотив, и таким же манером уселся на кровать моего второго товарища. Он вдруг умолк, потер ладонями о кровать, будто пытаясь проникнуть вглубь, и снова пропел, но уже иным тоном. – Значит, Шали, Шали, Шали.
Потом открыл глаза, резко вскочил на ноги и вернулся на прежнее место рядом со мной.
– Скоро наши друзья вернутся, – сказал Гуд-Асик, потирая указательным пальцем переносицу. – Вот и поговорим.
– О чем поговорим, Гуд-Асик?
– О жизни, об Учении, о духовной дороге, о морали избранных. Мало ли есть тем для разговоров у соседей по комнате. А пока друзья не пришли, я рассажу тебе историю, происшедшую во времена второго Наставника.
В те годы избранные еще не отделились так глухо от остальных сынов Света, и Наставник несколько раз в году обходил все общины, проповедуя и отвечая на вопросы. Любой ессей мог свободно подойти к нему, и поговорить о своих бедах, попросить совета.
Начиная с четвертого Наставника многое переменилось в обители. Третий изобрел систему зеркал, позволившую избранным закопаться в землю, точно кроты, а при четвертом подземное существование повлияло на мышление избранных. Им пришлись по вкусу неторопливые медитации в заполненных тишиной подземельях. Выходить в пронизанный безжалостным солнцем мир уже никому не хотелось. И хоть воины без конца призывают не отдаляться от других сынов Света, на самом деле ессеи давно разделились на две группы: жителей Кумрана и всех остальных.
– Ты говоришь так, будто не согласен с существующим положением, – сказал я.
– Конечно, не согласен! – воскликнул Гуд-Асик. – Я воин и пришел в этот мир для того, чтобы переменить его к лучшему. Молиться и писать книжки, несомненно, очень важно. Но куда важнее реальное вмешательство, конкретный, весомый вклад.
Гуд-Асик вытянул перед собой руки и потряс ими, как бы показывая, как нужно делать такой вклад. Я вспомнил перерезанное горло Тития, как мой попечитель тянул его за волосы, чтобы расширить рану, и внутренне содрогнулся.