Читать «Сломанные крылья» онлайн - страница 12

– Давай.

Они выпили. Марк пересел на огромный диван, на котором полулежала Надя, обнял ее за плечи, погладил колено. Ее лицо совершенно не изменилось. Он задышал взволнованнее, его рука поднялась по колену вверх.

– Ох, – дрыгнула Надя ногой. – Давай не сейчас, ладно? Устала я, и настроения нет.

– У тебя было много занятий?

– Да нет, просто в больницу нужно было съездить. Там сын знакомой моей мамы лежит в реанимации. Отравился и вены себе перерезал.

– В смысле – хотел покончить жизнь самоубийством?

– В смысле.

– Из-за чего?

– Из-за женщины.

– Она его бросила?

– Длинная история.

– А при чем тут все-таки ты?

– Я же сказала: маминой школьной подруге понадобилась помощь. Я ее оказала. И буду оказывать.

– Какие-то незнакомые черты в тебе открываются.

– Вот как? Ты, любя, считал меня дубиной бесчувственной?

– Ну, зачем сразу злиться. Ведь они практически незнакомые тебе люди…

– А моей родной маме они практически знакомы. Стало быть, и мне не чужие. И вообще, тебе-то дело какое? Ну, сболтнула сдуру. Что за привычка – прилипать к каждому слову?

– Как ты со мной разговариваешь? Мы-то с тобой точно близкие люди!

– Серьезно? А скажи, к примеру, вот я завтра исчезаю бесследно, и никто не знает, где я. Ты что сделаешь?

– Что за вопрос? Искать буду, конечно.

– Поищешь – и не найдешь, тогда что?

– Обращусь к профессионалам.

– А вдруг и они не найдут или найдут слишком поздно? То есть медицина бессильна. Что ты сделаешь?

– Слушай, это ненормальные предположения и ненормальный вопрос. На него никто не сможет ответить. А что ты, собственно, узнать хочешь?

– Да так, ничего. – Надя залпом выпила полстакана виски. – Удавишься с горя или нет? Спорить готова, что нет.

– Как быстро ты напилась. А я-то рассчитывал на хороший спокойный вечер.

– Не вышло у тебя ничего, расчетливый ты мой. Давай-ка я тебя провожу, и тогда у каждого из нас будет спокойный вечер.

* * *

Чернота, в которой растворялось Олино дыхание, теперь называлась сном. Но проснулась она необычно. Кто-то дышал рядом, прижимая ее к себе. Она попыталась освободиться и по запаху узнала своего тюремщика.

– Это вы? – в ужасе спросила она. – Но зачем вы это делаете? Отпустите меня. Мне нечем дышать.

– Расслабься. Все будет хорошо.

Ничего более отвратительного и страшного, чем то, что произошло потом, в жизни Оли не было. Омерзительный человек, который издавал какие-то звуки удовольствия, насилие, замкнутое пространство, из которого ни один крик о помощи не дойдет до людей. Собственное бессилие. Отчаяние и ужас.

Потом, когда он ушел, она с трудом добрела до бочки с водой, из последних сил попыталась смыть с себя следы чудовищного преступления против ее нежной женской сути, доползла обратно, свернулась плотным клубочком и впервые заплакала. Теперь она не просто жертва маньяка, она навсегда испачкана, ей никогда не оправдаться перед Никитой. Господи, она позволила себе вспомнить Никиту! Неужели надеется выжить и увидеть его? Увидеть. Вновь испытать счастье. Если бы она что-то придумала, если бы она освободилась… Она бы даже не подошла к нему. Она бы смотрела, как он идет, а потом опустилась бы на колени и гладила его следы. Даже старое одеяло под ней было мокрым от слез. Но они помогли ей уснуть, увидеть настоящий сон. Никита поднимал ее своими сильными руками и шептал на ухо: «Олечка, девочка моя, девочка-припевочка».