Читать «Каньон-а-Шарон» онлайн - страница 8

Закричать? Будь там террорист, он мгновенно соединил бы проводки. Если бы не было Гая, если бы я добежал до полицейского и сказал ему номер машины…

Ничего уже нельзя было успеть.

Сзади продолжали разговор. Женщина не могла смириться: «Что-то же надо делать». — «Что тут можно сделать». Чувствовалось, что человек думал и ничего не придумал. Как, наверно, и все здесь. Как и мы с Дашкой. Вчера смерть пронеслась над головой и обрушилась на других так же, как могла обрушиться на Гая и меня. Мы можем взлететь на воздух в любое мгновение, от меня тут ничего не зависит. Я не могу защитить Гая.

Я догадывался, что Дашка сейчас пытается как-то изменить жизнь. Я же мог лишь одно: превратить жизнь в глыбу слов. В ней будет синее небо, метелки финиковых пальм над разделительной полосой бульвара, «Макдоналдс» на другой его стороне, рванувшиеся с места машины, одна из которых, синяя «субара», задержится…

Но разве видел я метелки финиковых пальм в тот полдень? Они реяли в синем майском небе так же, как реют сейчас, но я был поглощен совсем другой картиной, и, значит, для меня их не было. И уже совсем я не уверен в том, что видел оголенные проводки. Мало ли что может померещиться настороженному человеку.

Я должен буду, по примеру Родена, удалить из глыбы все лишнее. Но что лишнее? Метелки пальм, надоевшие в туристических буклетах? Синяя сумка с торчащими проводками, которых, может быть, вовсе и не было? Лишнее в глыбе это опять же слова, окаменевшие, фальшивые, пустые или случайные. Лишние слова — это лишнее во мне самом. Как узнать, что во мне подлинное, а что лишнее?

Может быть, я пойму это, доведя рукопись до конца.

2. Нетания

Нетания — город маленький. Вдоль моря идет бульвар, широкий, как шоссе, с пальмами на разделительной полосе. От него по одну руку — квартала два к железной дороге, по другую — квартала четыре к морю. В зелени лавров, акаций и пальм город был бы очень красив, если бы его покрасили, но как-то все не до этого. Стены домов покрыты грязными разводами, на окнах ржавые решетки. На всех этажах сохнет на веревках белье. Только у моря красиво: вся улица вдоль берега над крутым обрывом — высокие гостиницы. Это для туристов: Нетания, как здесь считается, — жемчужина Средиземноморья.

Мы с Ирой, возвращаясь вечером из родильного отделения Ланиадо, прошли по этим приморским улочкам к центру. Гай родился в суматохе первого дня, словно, как самолет, дотянул до посадки и три часа еще раздумывал, что ли, медлил, прислушивался к тишине, когда мы все задыхались в тесноте случайной квартиры. Был первый весенний хамсин, раскаленный воздух пустыни надвинулся на город, обложил ржаво-розовыми, как окровавленная вата, песчаными тучами и завис неподвижно. Улицы опустели. Потом говорили, что такого хамсина и не упомнят на побережье.

К вечеру хамсин сломался, бриз разогнал грязные тучи. Справа, сразу за парапетом, начинался сплошной черный провал моря и неба, а слева горели яркие огни и гремела музыка. Мы дошли до красивой приморской площади. Вокруг нее стояли столики, за ними сидели люди. Сновали официанты. Вдаль уходила улица Герцля, гирлянды электрических шаров, а под ними — праздничная перспектива столиков, за которыми пили и ели сотни людей, словно весь город превратился в один огромный зал пиршества. Мы шли в неторопливой толпе, под ногами шныряли малыши, и вокруг звучала разноязычная речь.