Читать «Роковой перекрёсток» онлайн - страница 4
Клод Изнер
На этот раз ее воздыхатель превзошел самого себя. Такое длинное послание было поистине подвигом для человека, привыкшего выражаться предельно кратко:
Сбигайте от сваих друзей, предумайте отгаворку и преходите ко мне за насыпь у маста, што возли Башни. Я люблю вас.
Гастон
Хватит ли у нее смелости пойти на это свидание, ни слова не сказав даже Айрис? Вот уж кто точно переполошится и расскажет об ее исчезновении мадемуазель Бонтам. Надо срочно что-нибудь придумать. Сослаться на то, что она плохо себя чувствует?.. Это почти правда. Кровь прилила Элизе к лицу, голова у нее закружилась. Она представила, какой видит ее Гастон. Он считает ее красивой! Он ее любит!
Начинало смеркаться. Повсюду зажглись праздничные фонарики, и голоса зазывал стали слышны громче:
— Десять сантимов, всего два су! Военным — за пять сантимов!
Писк рожков, резкие звуки труб, перепевы шарманок и барабанная дробь — все это сливалось в веселую какофонию. Бродячий акробат в облегающем трико примостился на бочке и кричал, что во всем мире не сыщешь лучшего развлечения, чем представление Нуну, знаменитой дрессировщицы блох. Чуть поодаль две немолодые танцовщицы в расшитых блестками юбках изображали жалкое подобие танца живота.
— Спешите видеть! Говорящая голова!
— Вафли! Кому вафли! Вкуснейшие вафли из самого Парижа!
— Хотите яблоко в глазури, мадемуазель? Лакомство для влюбленных! Заверните направо, к Купидону.
Пока Элиза протискивалась сквозь праздничную толпу, ее оттеснили к ярмарочным палаткам, и там ее угораздило столкнуться с Аглаей. Та запихивала в рот очередной пирожок, видимо, на время праздника решив забыть обо всех условностях. А на тротуаре через дорогу стояла разряженная не хуже рождественской елки пышнотелая мадемуазель Бонтам и кричала что было сил, повернувшись к карусели, где катались три ее воспитанницы:
— Эдмэ! Берта! Аспази! Уже поздно, куда подевались остальные?
Элиза затерялась в людском потоке, неспешно двигавшемся в сторону Парижа. Около железнодорожной станции Сен-Манде, аккомпанируя себе на плохонькой скрипке, выступал уличный певец. Песенка была популярная, и возле него собралась приличная толпа.
Девушка обогнула здание станции и уже собиралась ступить на мостовую, но остановилась при виде проезжающего мимо наемного экипажа. Его пассажир выглянул в окно, и она узнала мсье Кэндзи Мори, крестного отца Айрис. Элиза бросилась наутек, стараясь держаться как можно ближе к стенам домов.
Наконец она добралась до насыпи и внимательно огляделась по сторонам, но увидела лишь несколько влюбленных парочек да стаю бродячих собак. Откуда же он появится? Что она ему скажет? Внезапно ее охватил страх. Ей вспомнились слова матери: «Девочка моя, страх — это благо, он предупреждает нас о грядущих неприятностях».
Элизу охватило раздражение, смешанное с жалостью. В свои тридцать пять лет ее несчастная мать так и не узнала, что такое настоящая страсть, хотя недостатка в поклонниках у нее не было. Элиза была уверена, что уж ее-то жизнь сложится по-другому. Еще совсем маленькой девочкой она хвасталась в Лондоне подружкам по пансиону:
