Читать «Время Анаис» онлайн - страница 56

— Что же вы из этого заключаете?

— Мой отец ловчил. Вот и все. Тогда все очень просто…

Что же именно просто? Накануне в постели Альберу все представлялось яснее. В том, что он говорил сегодня, нашли отражение некоторые из тех мыслей, что приходили ему в голову, когда, после улицы Дарю, он несся в автомобиле сквозь рассыпающийся звездами дождь, чтобы очутиться в энгранском трактире.

— Вы тоже приехали в Париж, чтобы ловчить?

— Я так не думал. Я хотел добиться какого-то положения. Хотел хорошо одеваться, приобрести машину, посещать приличные рестораны, где бы смог расплачиваться, небрежно швыряя крупные купюры.

— Зачем?

— Мне надо было сделать выбор.

— Или Париж, или жизнь с Анаис в Гро-дю-Руа?

— Примерно так. Разумеется, когда я упоминаю про Анаис, то имею в виду не только ее.

— Понимаю, это некий символ.

— Да, если хотите. Тогда начинался второй период в моей жизни, черный период. Я знаю, и в Париже бывает лето, а солнечных дней больше, чем дождливых. Однако все мои парижские воспоминания окрашены в черный цвет, мне вспоминаются мрачные заведения, всякого рода неприглядные дела. Когда я, впервые приехав в Париж, вышел из вагона — это было зимой, в пять часов утра, — меня охватило такое отчаяние, что я готов был тотчас повернуть назад.

— Вы уверены, что все это вам пришлось не по душе?

— Что именно? Париж?

— То, что вы называете черным. Неприглядные дела, безликая толпа, подозрительные гостиницы, кусок скверной колбасы на ужин в обществе какой-нибудь дешевки…

Бош внимательно посмотрел на профессора и не смог сдержать лукавой улыбки.

— Как вы догадались? — спросил он несколько смущенно.

— Словом, черный период длился у вас свыше пяти лет?

— Около того. Я считал себя несчастным и решил, что однажды возьму реванш.

— В отношении кого?

— В отношении общепринятых правил!

Других слов он подобрать не смог и произнес эту фразу, сделав неясный жест, обозначивший как бы весь мир, окружавший его. Сам-то он отлично понимал, что хочет сказать: он всего лишь бедняк, один из многих, очутившийся в чреве большого города, а над ним и вокруг — огромный бездушный механизм. В этом мире те, кто понял его движущие принципы и приноравливался, в конечном счете вознаграждаются. Надо только уметь набить себе цену. Остальным остается одно — копошиться во мраке, пока не угодят в ловушку.

Альберу захотелось порассуждать на эту тему, ведь именно в такую ловушку он попал и сам. Однако объяснить это гораздо труднее, чем все остальное. И опаснее. Допустим, профессор не таков, как другие. Но, во-первых, захочет ли он понять его? А во-вторых, кроме него в аудитории находятся студенты, ассистент, еще некто неопределенного возраста, который, видно, будет настаивать на том, чтобы объявить Альбера сумасшедшим.