Читать «Том 4. Маски» онлайн - страница 10

Вскочит, встав взаверть, ногами восьмерку, легчайшую вывинтит, выпятив левую сторону груди и правой рукою заехавши за спину: с видом протеста:

— По-моему, брата, Ивана, — так чч-то, — из лечебницы брать: но — домой ли? Домой, обстановка такая, что… Яд для больного.

И ногу поставит на стул сапогом:

— Впрочем — непритязателен брат: брат, Иван! Мы, Коробкины, так сказать, без предрассудков…

Брыкнувши ногою (со стула) — пойдет писать: диагоналями: все-де полны предрассудками, — только не мы, не Коробкины: не брат, Иван.

Никанор был во многом, как брат, брат, Иван; только: вместо ершей тормошащихся — пролысь с хохлом: верно, годы да горе лысят человека.

Он был леворуким; и был левобоким; все левое вылезло: клетка грудная, плечо; и — вломилось все правое; шея не вшлепнута, как у Ивана, у брата; на ширококостном лице из-под лбины, как пуговка, — носик.

А впрочем — как брат; брат, Иван.

Те же фыки и брыки, — но едче и метче: стремительней, ежели брат —

— брат, Иван, —

— сгинет, все — грохочет, как гиппопотам; Никанор, хоть сигает, а — не зацепляется, напоминая морского конька, предающегося переюркам средь водных стихий: он, как рыба в воде, средь предметного мира, иль как… балерина: вприпрыжку живет.

Но и Тителев — тоже чудак: десять месяцев высидел в собственном домике наперекор Неперепреву; наискось сел Непососько.

Сидят — очень многие, но — в разных смыслах; кому это — задние мысли.

Кому — заключение.

Элеонорочка

Брат, Никанор, ежедневно являлся к Терентию Титычу.

Этот рассеянно встретит, бывало:

— Скачите себе: я-то — занят…

Фальцет «Ундервуд» дрежжит.

Или, — хлоп по спине его: к Элеоноре Леоновне, в голубоватое поле стены, где повешено зеркало с круглой каштановой рамой; стекло, туалетик облещивая, отражает гребеночки, белые щеточки, зеркальце в сереньком кружевце, густо осыпанном меленьким пятнышком, точно снежинкой; за серенькой ширмой, усеянной крапом, — постель.

А с постели, бывало, всклокочится дамочка: в желтом халатике, с крапом — и серым, и черным; на стриженой шапке каштановых мягких волос полосатая шапочка цвета каштанов, растертых на пепле; а чорт — не видать, потому что из ротика выфукнет дым перевивчатый: срослые брови увидишь из дыма; в вместо лица — сизоватое облачко в сиверкой комнате.

Слушаешь струйчатый голос:

— Ты, Тира?

— Леоночка, — я: с Никанором Иванычем; он там сигал: ты бы с ним!

— Извините, такая я спаха.

И ручкой покажет на старое, черное креслице в серых, как дым, перевивчатых кольцах.

Дивана же нет; лишь подушка зеленая брошена в сизые, синие крапы ковра; ковер — карий; усаживаясь на ковер, локоточком продавит подушку; калачиком ножки.

И юбочкой кроется.