Читать «Тайны донских курганов» онлайн - страница 44

Донские песни... Сколько их, величаво-задумчивых, тревожащих душу, приходилось мне слышать. Словно буйное разнотравье, заполнили они, не похожие одна на другую, всю жизнь казака — от рождения и до самой смерти. О горе ли, о счастье, о трудной дороге или о заветной мечте по суженому — каждая из этих песен похожа на неповторимый и хрупкий цветок, что вырос не в привольной степи и не в левадном затишье у Донца, Чира или речки Быстрой, а в большом человеческом сердце. Об одной из этих песен я думаю чаще других. И когда думаю — в памяти встает Григорий Мелехов. Израненный, уставший, потерявший все самое дорогое, что было у него на свете, слушал он знакомую с детства песню о Ермаке Тимофеевиче — старую, пережившую многие века. А рассказывала песня о вольных казачьих предках, некогда бесстрашно громивших царские рати, ходивших по Дону и Волге на легких стругах, «щупавших» купцов, бояр и воевод и покорявших далекую Сибирь. «И в угрюмом молчании слушали могучую песню потомки вольных казаков, позорно отступавшие, разбитые в бесславной войне против русского народа...».

О Ермаке Тимофеевиче — старшине Качалинской станицы, прославившем своими ратными делами Русскую землю, на Дону сложено много песен и легенд. Не все в них договорено, не все сказано. Еще и поныне приходится нам разгадывать тайны, оставленные Ермаком на бесчисленных своих путях-дорогах.

* * *

Давно это было и быльем поросло...

Неспокойно жила Качалинская станица. Что ни день — приходилось и с татарами драться, и поляки, случалось, донцов беспокоили. Не так-то просто было «ворам» да «разбойникам», пришедшим сюда со всех концов Руси, обрести зимовье постоянное. И все дела приходилось ему решать, Ермаку. Незадаром старшиной своим нарекла его голытьба.

Когда совсем невмоготу стало, повел Ермак казаков на Волгу, купцов «пощупать», а потом и на Каспий махнул — персидские суда пограбить.

Не понравилось это Ивану Грозному, приказал он войсковому атаману созвать круг казачий, Ермака поймать и под стражей в Москву отправить. А казаков рядовых, тех, что разбойничали с ним, плетьми наказать при честном народе. Только куда там... Узнал Ермак о «милости» царской, собрал войско свое, да и уплыл на Каму — давно уже купцы Строгановы на службу к себе звали, озолотить обещали, коль засеку добрую против татар выставит. Про себя Ермак еще одну думку имел — обратит он оружие против Кучум-хана, тем и прощение царское заслужит. А с прощением вместе — и права гражданские, коих казаки лишены.

Вот как поход-то Ермака начинался! А ведь, случается, совсем по-иному об этом пишут, Ермака верным слугой да лизоблюдом царским представляют. Не ходил Ермак никогда под царем. Вся и милость-то — одежда с царского плеча, да и та на погибель ему оказалась. Но об этом — позже...

Пришел Ермак к Строгановым весной, а все лето и зиму к походу против Кучума готовился. Строили лодки, собирали оружие, запаслись хлебом. Кунгурская летопись про то говорит так: всем снабдили Строгановы казаков, «оружием огненным, пушечками скорострельными семипядными, запасами многими». Только не без корысти тратили они свое добро.