Читать «Фиолетовый гном» онлайн - страница 66

Да, охранная служба – дело не слишком забавное. Тоска резиновых, тянущихся часов. Как раньше, на вышке. Два шага влево, два – вправо. Тут уже книжку не почитаешь, не парфюмерная лавочка. Саша Федотов все время проверял, как его люди несут службу. За такие вещи, как книжка или газета, выгонял без предупреждения. Если ты, например, сидишь в машине и ждешь Хозяина, подчеркивал он, то должен именно сидеть, наблюдать и быть готовым, как граната с выдернутой чекой! А не пялить зенки на баб или мимолетных ворон!

Иногда Серега думал, что почти всю свою жизнь охранял кого-то или чего-то. Сколько караульных часов в общей сложности протянулось перед ним со скоростью рысящей улитки? Много, трудно даже сосчитать, насколько их много. Проводишь жизнь в наблюдении за часовыми стрелками… А потом еще и еще. Сидишь и смотришь, пока кончится время… Пока кончится жизнь… Веселое занятие, ничего не скажешь!

Впрочем, кто и когда обещал ему веселую жизнь?

Тут главное – ни о чем не думать, пусть время течет само по себе, а ты – сам по себе. На посту – это главное, Серега еще в армии понял. Полезная штука армия.

Два шага влево, два – вправо…

4

Серега долго не мог определить для себя, как он относится к Шварцману. Нравится ему новый босс или нет? Сначала вроде бы да, хоть и еврей, потом – нет, потом опять – да. Никак не мог определиться.

Конечно, он, Шварцман, был разный в одном лице. Например, Шварцман трезвый, какой случался иногда по утрам, и Шварцман пьяный, послеобеденный, уже зарядивший внутрь четверть кило белой – просто два человека.

Шварцман трезвый – достаточно мерзкий тип. Жидяра редкостный. Мог, например, оштрафовать водителя на пятьдесят долларов за десятиминутное опоздание. Хотя сам ездит по Москве и видит, какие в городе пробки. А ему плевать. Ему, мол, пришлось стоять и ждать. Ему и ждать?! Просто небо сверзилось на землю и затвердело как вареная сгущенка! Конец света в миниатюре!

Шварцман трезвый был хмурым и неразговорчивым. Смотрел на окружающих так, словно все были ему должны. Не говорил, а цедил сквозь зубы.

Шварцман пьяный был веселее. Душевнее. Мог и за жизнь поболтать и анекдотец в разговор вставить. Почти как свой. Это почти всегда оставалось между ним и остальными. Каким-то образом Шварцман всегда, хоть пьяный, хоть трезвый, давал почувствовать, что это именно он здесь Хозяин. А все остальные, значит, должны смотреть ему в рот и, затаив дыхание, слушать его хозяйскую волю, раз Бог не дал своего ума-разума…

Да, Хозяин очень любил себя и любил ощущать чувство собственного превосходства, это было видно. Людей, например, он называл человечками. Почти всех. «Этот человечек просил у меня кредит, с тем человечком я должен встретиться в офисе, притормози здесь, подберем сейчас одного человечка…» – обычный его разговор. Серега быстро разобрался, что по терминологии Шварцмана и он сам, и Саша Федотов, и даже запакованные в английское сукно замы генеральных и всякие президенты подконтрольных фирм – тоже относятся к категории человечков. Сам Хозяин, разумеется, и еще некоторые равные и вышестоящие относились к другой категории – господ. Господин такой-то, например, говорил он о каком-нибудь министре. Не человечек уже…