Читать «Фиолетовый гном» онлайн - страница 34

Да, было! И каждый день наступал, как предчувствие праздника. И, наверное, являлся праздником. И даже если надежд не оправдывал – неважно. Потому что завтра будет новый день, а потом еще и еще. Длинная шеренга дней уходила далеко вперед, упираясь прямиком в бесконечность…

Теперь те же улицы представлялись ему совсем другими. В первую очередь, наверное, поблекли краски. Стали однотонными и серо-сизыми от выхлопов автомобильных пробок. Серый снег, свинцовое небо, грязный дождь… Плотная, сбитая в армейские колонны толпа на улицах все время куда-то бежит и опаздывает. Постоянно хмурятся тучи, моросит сверху и хлюпает под ногами слякоть. Короткие периоды летней жары или зимнего, хрустящего мороза, а между ними – тянущееся безвременье межсезонья…

Что-то изменилось в природе?

Конечно, раньше и вода была мокрее, и небо голубело голубее, и солнце ярче светило … Слышали, проходили. Скрипеть по поводу прошлого – занятие, безусловно, затягивающее.

Нет, спокойными московские улицы теперь уж никак не назовешь, это ясно, не торопясь размышлял Серега. В этом город поменялся в самую суетливую сторону. Но солнце… Солнце никак не могло измениться! С точки зрения светила, очередное время перемен в стране Россия – факт слишком мелкий и не стоящий сиятельного внимания.

Значит, изменился он, Серега. Это не краски поблекли – глаза перестали видеть. Это время запорошило глаза пеплом отгоревших желаний, как сказанул однажды друг Жека, старый мастер художественного словоблудия…

А кто с ним спорит?

1

Серега Кузнецов родился в 1964 году, когда на коммунистическом престоле воцарился дорогой и генеральный Леонид Ильич Брежнев. Началась, как теперь говорят, очередная эпоха, но новорожденному Сереге, понятно, до очередных эпох дела не было. Он только потом узнал, кто такой Брежнев и в какую очередную эпоху его угораздило вляпаться.

Родился Серега Кузнецов 10 марта, в 4.30 утра. Роды были тяжелые, продолжались больше чем двое суток.

– Богатырь родился, – облегченно сказал матери Оксане уставший врач.

Он всем роженицам это говорил, если мальчик – то богатырь, если девочка – красавица. Впрочем, на этот раз врач сказал правду, вес новорожденного оказался 4,5 кг, что по меркам роддома тянуло почти на рекорд.

– Из-за тебя мне весь живот перепахали, – часто повторяла потом мать подрастающему Сереге. Это был один из ее главных воспитательных козырей в борьбе с сыном.

Сначала маленький Серега очень пугался и смотрел на мать c ужасом. В его воображении сразу возникал ревущий трактор, едущий с плугом через материнский живот. Как она осталась целой после такого? Потом он привык и перестал обращать внимание.

– Бесчувственный ты какой-то. Как дубина стоеросовая, – упрекала мать.

Загадочная стоеросовая дубина представлялась Сереге огромным, шершавым и разлапистым деревом. Как старый дуб в сквере через дорогу, возле которого они с мальчишками всегда собирали коричневые, восхитительно-гладкие желуди. Только дубина – без листьев, потому что все-таки дубина. Она твердая и прохладная на ощупь. Когда мать называла его стоеросовой дубиной, Серега чувствовал себя таким же сильным и несгибаемым. Маленькому Сереге нравилось быть дубиной стоеросовой. Хотя он понимал, что его ругают таким образом.