Читать «Кризис среднего возраста» онлайн - страница 8

Артем почувствовал ее взгляд и, повернувшись, наступил на подол платья. Легкая материя затрещала, разрываясь, и взвинченная Зоя, размахнувшись, со всей силы ударила его по лицу затянутой в перчатку рукой. Мгновение он молча смотрел на нее, потом повернулся и быстро пошел, почти побежал прочь. А она осталась стоять в повисшей над площадью звенящей тишине, прижимая к груди ненужный теперь букет невесты.

Эта пощечина словно бы разрушила старую, торопливо и уродливо возведенную постройку ее жизни. Оставалось только расчистить место от никчемных обломков и начать все заново, не спеша, продуманно и навечно. Так ей тогда казалось. Ведь что она делала раньше? Плыла, как цветок, по течению. А за счастье надо бороться! Как это она теперь понимает! Лепить его своими руками, брать с боем, идти по трупам. Вот тогда ты получишь на него полное право.

Первый этап борьбы за истинное счастье обошелся без жертв. В институте после летних каникул Зоя узнала, что Леонид разошелся с женой. Вот это уже был настоящий подарок судьбы! Оставалось только протянуть руки и прижать его к сердцу.

Атака была стремительной и победной, как укус королевской кобры. Никто, впрочем, особо не сопротивлялся, кроме мамы, конечно, Ольги Петровны.

— Дура ты, дура! — рыдала она, заламывая руки. — Что же ты с собой делаешь? Ведь не зря же эта Ира ушла от него! Он же болен, болен!

— Да что это за болезнь такая, которую не видно и не слышно?! — раздраженно отмахивалась Зоя.

— Радиацию тоже не видно! А все от нее умирают!

— Не дождетесь! — ликовала она в предвкушении долгожданного, выстраданного счастья.

Но победные фанфары трубили недолго. Диагноз у Лени был страшный, как приговор к пожизненному заключению: приступообразно-прогредиентная шизофрения. Он постоянно сидел на дорогущих импортных таблетках, доставала и оплачивала которые Кира Владимировна. Своих денег едва хватало, чтобы свести концы с концами и дожить до зарплаты, — Зоя преподавала в школе английский, а Леня прозябал в отделе мемуаров Литературного музея и получал гроши. Профессор существовал параллельно — парил над бытом в высоких сферах, не опускаясь до мелочной прозы жизни.

Приступы случались нечасто — один-два раза в год. Она всегда безошибочно угадывала их приближение: Леня впадал в депрессию, замыкался, становился подозрительным и обижался по пустякам.

Промежутки между приступами тоже не были слишком светлыми. Он чувствовал свою болезненную измененность, терял интерес к жизни, пропускал работу. Иногда тоску сменяла восторженная эйфория, бесконечные разговоры о собственном величии, своем особом, исключительном предназначении. И это выглядело еще ужаснее.

Однажды в середине весны он пришел домой очень поздно, в плаще, испачканном чем-то бурым, и сказал ей:

— Зоя, я убил человека…

К тому моменту его уже влекла, неудержимо затягивала пучина очередного безумия. Мир вокруг был враждебен и глух, полон странных теней и затаенной опасности. Кто-то все время преследовал его, жег спину горящими злобой глазами. Он резко оборачивался, но тот, неуловимый, как призрак, мгновенно растворялся в вечерних сумерках или в свете дня.