Читать «Кризис среднего возраста» онлайн - страница 103

Хотя тут, конечно, особый случай. Уж больно горький у него опыт этой самой пресловутой семейной жизни. Нахлебался по самую маковку, до сих пор отрыгивается. Кому рассказать, настоящий «черный фильм» — «нуар», как это сейчас называется.

Был у него друг детства, Валерка Филиппов, хороший парень, веселый, добрый. На одном горшке выросли, в одну школу ходили, вместе в мореходку рванули по молодости и вместе потом плавали по морям, по волнам, рыбку тралили.

И была еще девочка Люба, не бог весть какая красавица, а только запали на нее оба — и Сергей, и Валерка. Но выбрала она Валеру и ждала его верно, пока он, значит, бороздил океаны. Они и на берег-то сошли, потому что Люба забеременела и Валерка позвал ее замуж.

Поселились молодые на окраине Колонца, окнами на Пехорку. Тогда там еще простор был до самого горизонта.

— Смотрю, как с борта корабля, — вздыхал Валерка. — Глаза прикрою: бурьян, словно волны, колышется. — И все звал Любу уехать хоть на Юг, хоть на Север — на море.

Но она всерьез не воспринимала, отшучивалась: мол, строишь из себя морского волка, а на деле — комнатная собачка. Шуточка, прямо скажем, не больно умная, но Валерка не обижался — великодушный был человек.

А к Пехорке кучи песка навезли, теперь уж не припомнишь, с какими целями. Мальчишки туда в войну играть лазали. Гоняли их, конечно. Но разве уследишь за мальчишками? И то ли по весне река разлилась, то ли после летних ливней из берегов вышла — дело-то давнее, сколько лет прошло, — а только подтопило эти кучи, и получилось болото, самое страшное, песчаное — зыбучая топь. По нашим местам явление небывалое, незнакомое, может, поэтому тревогу никто не забил, а может, по извечной российской безалаберности и наплевательству, но только завязли в песке два пацаненка и начали медленно тонуть. Уж как они кричали: «Спасите нас, дяденьки!» Люди стояли в бессильном отчаянии, мужики плакали…

Пожарные приехали, а сделать ничего не могут: трясина затягивает — и сам погибнешь, и ребят не спасешь.

А Валерка домой обедать пришел. Никогда не приходил, а тут пришел. Будто смерть его позвала. Услышал он эти самые крики, увидел из окна, что делается, схватил бельевую веревку и побежал на выручку. Одним концом обмотался, другой кинул пожарным. Уж как его просили не рисковать — никого не послушался.

Всем городом их хоронили — двух мальчиков и Валеру Филиппова…

Сергей очень переживал, почернел аж от горя. И Люба сильно убивалась, уж так сильно — боялись, как бы чего над собой не сделала. Сергей ее, можно сказать, за руки держал. Но не углядел. Напилась какой-то дряни, еле откачали. Ребенка, конечно, потеряла, да и сама была не жилец. Врачи от нее отказались, сняли с себя всякую ответственность — медицина, мол, здесь бессильна, да и она бороться не желает, полная апатия.

Забрал ее Серега из больницы под расписку. «Врешь, — говорит, — не уйдешь! Друга потерял, а тебя, Люба, не отпущу».