Читать «Вместе во имя жизни (сборник рассказов)» онлайн - страница 118
Норберт Фрид
— Это я, Мариенка!
— Енда? — отозвалась она.
Узнала меня. Я сел с ней рядом.
— Есть хочется, Мариенка, — сказал я.
Она тут же встала и ушла в свою палатку. Я смотрел ей вслед. Как это было прекрасно — каждый вечер снова и снова встречать ее. В этом для меня была скрыта какая-то огромная, торжественная уверенность. Теперь я только слышал ее тихие шаги, такая кругом стояла тьма. Она была маленькая, крепкая, с длинными волосами, по-деревенски закрученными в тугой узел, с хрипловатым голосом (все этот вечный холод) и большими глазами на смуглом, необыкновенно тонком лице.
Она находилась среди нас почти год. Я это знаю точно — мы тогда проходили Костоляни, там она к нам и присоединилась. С той поры нас всегда ждали ее ласковый взгляд, улыбка, а то и поцелуй в щеку, когда мы возвращались после боя или перестрелки. Если же кто-то из нас при этом получал ранение и мы от боли яростно крушили все, что попадалось под руку, ее ладони были мягкими, успокаивающими.
Все испытывали к ней симпатию. А я ее любил.
Знали об этом только мы с ней. Но мы находились в партизанском отряде, шла война, и Мариенка была среди нас единственной женщиной. Наш маленький секрет и составлял все наше счастье…
Между тем она принесла хлеба и немного солонины и снова уселась на свое место. Мы были одни. Она чуть-чуть склонила голову к моему плечу, и мне вдруг стало от этого нестерпимо тоскливо. Я изо всех сил сжал хлеб, я давил его, как врага, а во рту чувствовал странную горечь.
— Ешь, — сказала она с тихой настойчивостью, будто угадав мои мысли.
Только когда я вынул из кармана нож и начал резать и есть пищу, она спросила шепотом:
— Как там было? Трудно?
— Эдо убили.
— Эдо, — повторила она почти беззвучно. — Ах, беда… И у меня тоже… почти час назад…
— Кто?
— Мишко.
Счастлива та часть, где есть свой Мишко! Неважно, велик он или мал ростом, блондин или брюнет. Важно, что он всегда выглядит свеженьким, как из бани, поет и играет даже тогда, когда другие совсем пали духом, и так умеет всех расшевелить, что и не хочешь, а приободришься.
Наш Мишко умер от тяжелого пулевого ранения. Пять ночей просидела над ним Мариенка, пять ночей помогала ему вести последний бой. Пять тяжких кругов прошел наш гармонист и танцор, и все же напоследок сыграла ему смерть свою музыку и закружила так, что уснул он непробудным сном.
Слабый порыв ветра зашелестел листвой. Мариенка задрожала. Я легонько положил ей руку на плечи. Она всхлипнула и внезапно уткнулась мне в грудь. Я встал.
— Тебе надо пойти лечь, Мариенка. Тебе надо поспать.
Она держалась за полу моей шинели, как это делают маленькие дети, и глядела на меня снизу вверх. Сердце мое забилось с такой силой, что я испугался, как бы она его не услышала. За нее я боялся. Немцы держали нас в кольце, начиналась охота, как на лису, длительные переходы без отдыха и воды, трудные даже для самых крепких мужчин… А она, как дойдет она? Я заколебался: может, сказать ей, в какой ситуации мы оказались?
Она все еще сжимала полу шинели. Держала ее молча, не шевелясь.
— Мариенка… — сказал я.