Читать «Пиявка» онлайн - страница 8

И тут он сильно закашлялся, схватился за сердце и сказал, что, кажется, у него начинается приступ — вы ведь помните, он страдал астмой, — и не позову ли я его гримера, он знает, что делать в таких случаях. Я не на шутку перепугалась и позвала гримера, тот сразу пришел, вывел меня в коридор и сказал, что мистеру Майлсу необходимо отдохнуть минут двадцать перед тем, как ехать на ужин в «Савой». Думаю, этот тип завидовал моей дружбе с Верноном Майлсом, потому что отныне был все время настороже и, когда я пыталась прохаживаться невдалеке от двери гримерной, вел себя просто оскорбительно. Все это было так мелочно и глупо! Атмосфера в театре совсем изменилась, по углам то и дело шептались, со мной не разговаривали и отворачивались, стоило мне появиться.

Так моей театральной карьере пришел конец, тут сыграла свою роль папина смерть (ему сделали операцию из-за болей в желудке, и, хотя ничего не нашли, он умер под наркозом), мама, конечно, очень переживала — она любила папу, несмотря на все их раздоры. Так вот, мне пришлось некоторое время сидеть дома, чтобы мама и тетя Мэдж не ссорились.

Я считаю, власти обязаны как-то заботиться о пожилых людях. Ну разве не ужасно, все время повторяла я, что ничего не предусмотрено для поддержки стариков со слабым здоровьем? В любой момент, говорила я, мама или тетя Мэдж могут почувствовать себя плохо, как папа, и тогда человека упекут в больницу и продержат там не одну неделю, а потом окажется, что никакой болезни вовсе не было. Должны же существовать специальные пансионы с хорошим питанием, штатом медсестер, с горячей и холодной водой в каждом номере, чтобы там старики могли жить на покое без всяких забот. Конечно, я могу пожертвовать театральной карьерой и посвятить свою жизнь маме и тете, но где взять денег, чтобы обеспечить маму, когда тети Мэдж не станет?

Шел 1939 год, уже тогда нервы у них обеих никуда не годились, так что можете представить себе их состояние, когда началась война и поднялась паника из-за бомбежек.

— Наш район станут бомбить в первую очередь, — сказала я. — Здесь же вокзал.

Не теряя ни минуты, я собрала их вещи и отправила обеих в Девоншир. И тут случилось самое страшное: пансион в Эксетере, куда я их поместила, был разрушен прямым попаданием. Они погибли на месте, а наш дом в Лондоне совсем не пострадал. Такова жизнь, не правда ли? А точнее, смерть.

Я была так потрясена этой трагедией, что у меня началось нервное расстройство, и потому, когда на военную службу стали призывать девушек и молодых женщин, меня это не коснулось. В медсестры я тоже не годилась. Чтобы восстановить силы, я устроилась секретаршей к одному милому слепому старичку миллионеру. Он жил в огромном доме в Шропшире. Вы не поверите, он не завещал мне ни пенни, хотя перед смертью ужасно ко мне привязался.

А потом приехал его сын, жене которого я не понравилась, вернее, это она мне не понравилась, и, поскольку война в Европе закончилась, я решила вернуться в Лондон и стала работать секретаршей у одного журналиста с Флит-стрит.